Умный и сознающий. 4 миллиарда лет эволюции мозга

Рисунок 55.2. Иерархическое предиктивное кодирование: восприятие зависит от нисходящих предсказаний, обновленных с помощью восходящих предиктивных ошибок (промежуточные этапы не показаны)

Также важно подчеркнуть, что аналогичные взаимодействия (не показанные на рисунке) происходят между сенсорной корой и памятью / центрами обработки концептуальной информации и между ними и префронтальной корой головного мозга (кроме того, внутри каждой области и их подобластей). В результате префронтальная кора не просто делает вывод, что присутствует во внешнем мире, на основе обработки сенсорной информации, но и использует память / концептуальную информацию, которая, как отмечалось в главе 49, способна по образцу создавать законченные перцептивные впечатления, причем быстрее, чем центры обработки восходящей сенсорной информации.

Энди Кларк и Анил Сет, сторонники предиктивного кодирования, описали сознательное восприятие как «контролируемую галлюцинацию», а Крис Фрит описал его как «фантазию, которая совпадает с реальностью». Лючия Меллони пошла еще дальше, написав, что «достигающие сознания образы часто мало чем напоминают реальность». В поддержку своей точки зрения она приводит цитату австрийского ученого и философа Хейнца фон Ферстера: «Мир, каким мы его воспринимаем, является нашим собственным изобретением».

Сету удалось суммировать различные подходы предиктивного кодирования в такой формулировке: «Наше перцептивное восприятие – будь то восприятие мира, нас самих или нашего творчества – зависит от активных “нисходящих” интерпретаций входящих сенсорных импульсов. Восприятие превращается в порождающее действие, в рамках которого перцептивные, когнитивные, аффективные и социокультурные ожидания действуют сообща, формируя “лучшее предположение” головного мозга о причинах сенсорных сигналов». Затем он цитирует французского художника-кубиста Жоржа Брака, который сказал: «Вещи не существуют… никоим другим образом, кроме как во взаимодействии друг с другом и со мной».

Некоторые критики гипотезы предиктивного кодирования называют ее не более чем модным названием традиционного понятия об установке восприятия, а поддерживающие ее математические модели – своеобразной дымовой завесой, за которой ее сложно оценить. Другие считают, что в рамках этой теории переоценивается нисходящая обработка информации, а восходящие влияния недооцениваются.

Я склонен согласиться со сторонниками нисходящей теории и считаю, что восходящие влияния на восприятие нужно оценивать с точки зрения схемы и ментальных моделей, которые направляют паттерны завершения и разделения. Можно сказать, что они предоставляют предсказания, лежащие в основе бессознательных предположений/заключений, которые, в свою очередь, создают паттерны из ограниченных сенсорных намеков. Очевидным преимуществом этого является избегание ненужной работы по расчету восходящей информации, что ведет к экономии энергии мозга и других ресурсов, а недостатком, естественно, то, что предсказания могут оказаться неверными, но, если система постоянно обновляет предсказания на основе полученных ошибок, ошибки будут все мельче, а компенсация за них будет наступать быстрее.

Потенциальной проблемой моей гипотезы схемы является то, что ментальные модели, созданные ожиданиями, являются аппроксимациями, однако эту проблему легко прояснить. Например, хоть у пространственной карты в мозге отсутствуют мельчайшие детали, присутствующие в евклидовом пространстве «реального» мира или даже на его подробной карте, ее все равно можно использовать для навигации. Подобным же образом модели оперативной памяти о предмете или сцене достаточно для того, чтобы увидеть предмет или сцену, когда ситуация в настоящем соответствует тому, что мы ожидаем увидеть, учитывая наш прошлый опыт, а если она не соответствует, в дело вступает корректировка ошибки, инициирующая новые предсказания и обновляющая восприятие.

Понятно, что, когда вы «видите» картину или «слышите» песню, в вашем опыте нет информации, присутствующей в источнике, и тот факт, что в наших осознанных восприятиях нет подробностей, присутствующих в чувственном мире, отражает два ограничения обработки сенсорной информации: 1) наши сенсорные системы не способны уловить все детали, присутствующие во внешнем окружении в любой момент, – такой информации слишком много, чтобы мы могли воспринять ее; 2) вне зависимости от точности сенсорных представлений информация, достигающая познавания, ограничена еще и способностью оперативной памяти – ценой, которую мы платим за возможность обладать когнитивной системой, способной обобщать информацию из множества центров подробной обработки данных и создавать сложные абстрактные представления, не располагая при этом нейровычислительными ресурсами для перечисления всех деталей в данном презентационном источнике. Нельзя отрицать, что наши впечатления психологически богаты видимыми, если не фактическими, деталями.