Умоляй меня (ЛП)

Как будто ее откровение вызвало событие: знакомое давление загудело в ушах, и ступени, казалось, покрылись рябью под ногами. Эмброуз посмотрел вниз, а затем на нее широко раскрытыми, испуганными глазами.

— Цинния, — сказали они одновременно.

Едва ее имя слетело с их губ, как из большого зала донеслись многочисленные испуганные крики, и обычно невозмутимый голос Магды перешел в пронзительную мольбу:

— Эмброуз! Эмброуз, скорее!

Они пронеслись через кухню и обогнули ширмы как раз вовремя, чтобы увидеть испуганные лица Джоан и Кларимонды, которые пытались втиснуться в неглубокую нишу под лестницей, ведущей на второй этаж. Их широко раскрытые глаза были прикованы к дальнему углу зала. Сердце Луваен замерло при виде открывшегося перед ней зрелища.

Магда стояла с Циннией рядом за самым большим раздвижным столом, сжимая скалку, как дубинку. Какое-то существо преследовало их. Он был размером с человека, но на этом все сходство с человеком заканчивалось. Черный мех покрывал тело. Изогнутые когти на больших руках, а пальцы ног отвратительно вытягивались в тонкие, гибкие отростки, которые выковыривали осколки камня из пола, пока он приближался к женщинам. Удлиненные уши торчали по обе стороны головы, а прозрачные перепонки из розовой кожи с прожилками покрывали нижнюю сторону рук до ребер. Он медленно повернул голову, и Луваен подавила крик.

Баллард с его извилистыми шрамами и глазами рептилии был потрясающе красив по сравнению с этой мерзостью. Глаза сверкали на лице, слитом воедино и от летучей мыши, и от волка. Зубы, длинные и острые, сверкнули в безгубой пасти, когда он зарычал на вновь прибывших, прежде чем вернуть свое внимание Циннии и Магде.

Ее сестра стояла неподвижно, черты ее лица были бескровными, но на удивление бесстрашными.

— Гэвин, — сказала она с жалостью в голосе.

Гэвин. Луваен зажала рот рукой. Милосердная богиня, несмотря на отчаянные усилия отца, проклятие полностью поглотило сына. Очаровательного молодого лорда, который ухаживал за дочерью торговца, больше не было, его заполнило это существо, которое придвигалось все ближе, обнюхивая Циннию раздвоенной кожистой мордой.

— Гэвин, это Эмброуз. Посмотри на меня, мальчик.

В те застывшие моменты, когда Луваен наблюдала, как Гэвин загоняет Циннию в угол, Эмброуз ускользнул от нее и пробрался ближе к женщинам. Гэвин низко зарычал и предостерегающе махнул рукой в сторону колдуна. Эмброуз остановился, но не сводил глаз с него.

— Гэвин, — тихо сказал он. — Помни, кто ты, сынок. Вернись к нам, — его слова не произвели никакого эффекта, кроме того, что увеличенные уши Гэвина прижались к голове, а шерсть на его сгорбленной спине встала дыбом. Эмброуз бросил быстрый взгляд на Циннию: — Девочка, ты сказала ему, что любишь его?

Цинния и Магда уставились на него так, словно он тоже преобразился.

— Да, — ответила Цинния.

— Не повторяй этого снова. Если тебе дороги наши жизни, ты будешь держать рот на замке.

— Но…

— Ради богов, Цинния, — огрызнулась Луваен. — Делай, как он говорит.

Коллективный вздох эхом прокатился по залу, когда Гэвин развернулся и вприпрыжку бросился к Луваен. Шерсть на его голове встала дыбом еще выше, когда он приблизился. От него несло темной магией и болотной водой. Никогда в жизни она не желала чего-то так сильно, как своего кремневого ружья. Ее ноги дрожали, каждый мускул и инстинкт кричали ей бежать.

— Не убегай, Луваен. Он убьет тебя, если ты это сделаешь, — Эмброуз, такой обманчиво спокойный, осторожно пробирался вдоль стены, жестом показывая Циннии и Магде, чтобы они шли к лестнице и относительной безопасности на втором этаже.

Встревоженный мягким шуршанием юбок и шарканьем ног в тапочках, Гэвин забыл о Луваен. Его низкое рычание переросло в яростный рев, когда он увидел Циннию, бегущую вверх по лестнице. И бросился к ним.

Весь ужас, который Луваен испытывала из-за безопасности своей сестры, взорвался внутри нее, оставив после себя только слепую реакцию. Она бросилась на Гэвина, ударив его по спине достаточно сильно, чтобы он споткнулся. Луваен тяжело рухнула в облако пыльного камыша. Какофония звуков: новые крики, вопли и прежде всего повелительный голос Эмброуза — заполнили ее уши. Гэвин склонился над ней, широко раскрыв безгубый рот, подняв когтистую руку, чтобы нанести удар. Она закрыла лицо и голову руками, ожидая удара или укуса, которые разорвут ее на части.

Вспышка яркого света обожгла ее закрытые веки, прежде чем на нее обрушился тяжелый груз, выбив из нее дыхание так, что она могла только хрипеть. Вокруг нее закружились новые крики, человеческие, заглушенные самым ужасным, жалобным воем, который поднимался из глубин Кетах-Тор и угрожал расшатать фундамент замка. Луваен осторожно приоткрыла один глаз. Если бы она уже не была наполовину погружена в молчание, то потеряла бы дар речи от того, что увидела.