Умопомрачение

«Вот дурочка, – подумала Вера, убирая карточку в сумку. – Такие деньжищи потратила». Но ей было приятно. Розы были свежесрезанные. Они весь день пахли у неё в кабинете, а потом дома. Их духом пропиталась вся квартира. Денис, вернувшись с работы, с порога заявил, что у них воняет хлороформом, как в морге и распахнул все окна. Но розовый дух был неистребим. Вера пожарила на ужин рыбы. Они молча поели и молча занялись своими делами. Бывают семьи разговорные, а бывают молчаливые. У Веры с Денисом была молчаливая семья. Супруги порой молчали неделями, перебрасываясь лишь малозначительными фразами и междометиями. И каждый невольно копил в себе всё дурное, которое, будь оно высказано по частям, осталось бы почти незамеченным. А так «снежный ком» рос, катился с горы и неминуемо взрывался скандалом. Начиналось с грязных носок под кроватью, а доходило до того, что потом было стыдно вспомнить. Денис кричал Вере, что она холодная, расчётливая тварь, уродина из Балашихи и не способна родить ему наследника. Вера обзывала его истериком, маменькиным сынком и импотентом. И тот и другой не стеснялись в выражениях и клялись, что завтра же подают на развод, но продолжали жить вместе уже девятый год. У любящих пар конфликт переходит в пылкое примирение. У нелюбящих принимает форму хронической болезни. В итоге они распадаются. Вера и Денис были обречены на совместную жизнь. И вот почему. Во-первых, карьера. И, во-вторых, и в третьих. В их ведомстве разводы не поощрялись. Затем, квартира. Им, как госслужащим и молодожёнам, дали превосходную квартиру в Матвеевском, в доме высшей категории.

Следователь Козлов был очень ценим начальством. В его служебной характеристике было сказано: «Грамотный перспективный юрист. Беспощаден к нарушителям закона». И коллеги Дениса, и подследственные знали, что этот улыбчивый блондин, безобидный на вид, жесток, мстителен, и в когти ему лучше не попадаться. Он не брезговал ничем для того, чтобы выбить из подследственного признание или заполучить чистосердечное признание. Использовал и обман, и шантаж, и пытки. Козлову поручали самые яркие дела, и он с ними отлично справлялся. «Клиенты», его стараниями, всегда получали большие сроки и помнили его до конца жизни.

Квартиру им дали двухкомнатную, с высокими потолками, с холлом, кирпичной лоджией, консьержем при входе и подземной автостоянкой. Родители помогли обставить семейное гнёздышко по последнему слову. Кожаные диваны, мягкие ковры, кухня под мрамор. Коллеги скинулись на машину. Машина была отечественная, «Москвич». На ней и Денис, и Вера учились водить. Тот «Москвич» давно сгнил в утиле, теперь у каждого из супругов была новая иномарка. Каждый из них был по-своему привязан к их общему дому. Но счастья в нём не было. Временами Вера и Денис жили, как добрые соседи, временами, как кошка с собакой. Они были очень разные. Им нравились разные книги и фильмы. У каждого было своё хобби и своя территория. Денис перегородил столовую. Он устроил себе кабинетик, где был удобный письменный стол с компьютером, факсом, набором игр и порнушки. И ещё там стоял Дзержинский, по грудь. Маленький, но тяжёлый Феликс. Но не из железа, а из какого-то сплава, наподобие бронзы. Подарок начальника. Там он разводил рыбок в аквариуме, держал коллекцию красочных марок несуществующих стран, которые начал собирать ещё его отец, умерший молодым от инсульта. Отец Дениса был прокурором, мать, медицинский работник среднего звена, возвела покойника в культ и сознательно лепила из сына его клон. Всё, от профессии до зачёса волос и хобби должно было быть у Дениса, как у папы. Кабинет, шкаф с литературой по криминалистике, раскладной диван, на котором можно было отдохнуть или подумать. На этом диване Денис обычно спал, а то и просто валялся, почитывая книжки Лукьяненко или слушая в наушниках песни заграничных рок-групп.