Unapologetic apathy (СИ)

— Ты должна любить меня, Аниса, ведь я тебя люблю! — шиплю жене в губы, целуя их, она не отвечает мне, и я довожу желаемое до конца, не сбавляя ритма входя до конца и почти выходя, сотрясая комнату звуками наших тел… — Моя Ани!

Вхожу на всю длину, почти не двигаясь, и кончаю глубоко внутри любимой, заполняя её собой, как бы она не просила этого не делать.

— Аниса…

Прихожу в себя от истерического, очень громкого плача, и почему-то сразу осознаю, что происходит… А кровь и на члене, и на постели, между её ног смешанная с моим семенем, только всё подтверждает.

Блять, я её изнасиловал.

Ана задыхается от слёз, от боли и жалости к себе, но не шевелится, даже не вытирает слёзы, мерзко стекающие в уши.

Я будто провалился куда-то, всё как в тумане. Я действительно чувствовал себя так, будто я был с женой. Я чувствовал всё иначе.

И, судя по моему расцарапанному торсу и моей собственной крови из раны на шее, она ещё как отбивалась…

Зато теперь точно уничтожил её. Доволен, Грей?

Да нихера… я мудак.

========== Часть 5 ==========

— Аниса, я настаиваю, — мой голос, полный власти, раскатывается по кухне как гром среди ясного неба, я понимаю, что давлю на неё, но у меня нет выхода. Глаза Ани вспыхивают яростью на меня, она оставляет завтрак и встает со стула, готовая «бороться» со мной.

— Не смей рычать на меня, Грей! Я сказала нет, и точка! Если тебе нужна нянька — пожалуйста, но я ходить под ручки не собираюсь!

— Ани, это вопрос твоей безопасности и безопасности Лео… — смягчаюсь, сожаления, что действительно «зарычал», хочу обнять её, но супруга вскидывает руку, запрещая мне приближаться к ней.

— Не вмешивай сюда сына! Это вопрос не безопасности, а твоей поганой ревности, паранойи, ты просто хочешь знать о каждом моём шаге!

— Блять, если бы это было действительно так — ты бы об этом даже не узнала! — Аниса задыхается от переизбытка эмоций, смотрит мне в глаза, и хватает со стола пустые тарелку и чашку после своего завтрака. — Может, ты от того и бесишься, что тебе есть что скрывать? — шиплю, неожиданно осознавая ещё одну скрытую причину нашей ссоры, и Ани швыряет в меня чашку, от которой я еле отскакиваю, а тарелку разбивает возле своих ног.

— Ты с ума сошёл, Кристиан!

— Это ты только что швырнула в меня чашку. И это было моё последнее слово, Аниса: с тобой и сыном всегда будет охрана, как бы ты не бесилась. Увидимся вечером.

А вечером она убедила меня, что я слишком переживаю, и всё будет хорошо.

«Ведь большая шишка ты, Кристиан. А о нас с Лео почти ничего не известно».

***

Ана спит рядом со мной… Вернее, я лежу с ней в игровой, поглаживаю по волосам крепко спящую от усталости и стресса девушку, и не могу выпустить из головы вчерашний вечер.

Она долго не могла прийти в себя, не реагировала даже на пощечины. Была полностью безучастной, что было плохим признаком, но очень удобно для меня. Я подмыл её, сменил постель и принёс тёплое одеяло, наконец.

Ох, девочка, зачем ты только появилась в моей жизни?

Она младше Анисы, Ани было двадцать три, наверное, когда я встретил её. Если бы я был более отчаянным, Ана могла бы быть моей дочерью. Девятнадцать лет разницы.

Красивая, сама по себе, как кукла. Моя сестра коллекционировала фарфоровых кукол, и Ана будто одна из них, только синяки… Будто шаловливые детские руки испачкали, когда снимали с полки, чтобы рассмотреть получше.

Господи, какой же я идиот.

Целую в губы сладкую, несчастную девочку, прекрасную сама по себе, не только в образе моей жены, и оставляю её. Она скоро проснется, не хочу, чтобы она просыпалась и тут же плакала, видя меня.

Я изнасиловал её, да ещё и в первый раз.

Я хотел её, хотел как Ани, мою Ани, избиениями и наказаниями просто желал сломать её, как всегда и поступал с сабами, чтобы она была мягкой и послушной со мной. Я не хотел лишать её невинности, я не хотел… По крайней мере, я не хотел делать больно Ане.

Ты ещё извинись перед ней.

Ага, и отпусти. И позволь завести на тебя расследование.

В голове образ самой Аны, какой бы была в постели она, если бы не я… И милая, вечно краснеющая Ана, как на интервью, возбуждает меня. Я бы мог её всему обучить, подарить всё, что она бы желала. Она бы влюбилась в меня.

Я мог бы просто не насиловать её.

Господи, хорошо, что кончил хоть не в неё, а на постель, биологию я ещё помню.

Телефон оповещает о входящем звонке от мамы, и я тут же отвечаю, достав его из кармана штанов.

— Грей.

— Кристиан, ты же прекрасно знаешь, что это звонок от меня, зачем так официально?

— Прости, мам. Как ты чувствуешь себя, всё хорошо?

— Да. Я хочу, чтобы ты приехал на ужин в честь твоего дня рождения. И если ты и в этом году не явишься, молодой человек, на ужин в твою же честь…

— Я приеду. Сейчас мне некогда, поговорим за ужином. Пока.

Мой день рождения. Сорок лет. И мама ставит меня в известность почти за три недели до него.

Я ненавижу этот день.