Унесенные Ненавистью

- Теперь крошка Анна тебя никто не спасет.

Лорд полностью снимает штаны и приподнимает мою ногу.

- Будет немного больно, но ты уж потерпи. Ты такая красивая и знатная... Возможно, после всего я и женюсь на тебе, а может, мы просто продолжим развлекаться. Мои шлюхи не жалуются, - мужчина смеется, и я закрываю глаза.

Дальше все происходит как во сне. Яркая вспышка. Лорд Грэдем падает и кричит от боли, словно ему ломают кости. Я без сил сползаю по стене беседки и зажимаю уши руками. Жар в теле по-прежнему сводит сума и теперь уже причиняет невыносимую боль. Чувствую, как кто-то подхватывает меня и заносит в портал.

Открываю глаза в помещении, напоминающем лабораторию: повсюду книги, свитки, артефакты и непонятные приборы. Викрам Ратхор опускает мое тело на стул и мечется среди стеклянных шкафов, попеременно извлекая на свет один флакон за другим.

- Проклятье, где оно?

Впервые вижу архимага таким взволнованным. Сама не знаю зачем, аккуратно встаю со своего места и стремительно иду к нему. Он вздрагивает, когда мои руки опускаются на его плечи. Викрам Ратхор резко поворачивается и я, встав на цыпочки, пытаюсь поцеловать плотно сжатые губы. Аромат цедры пьянит не хуже вина. Хочется прижаться к этому мужчине, обнять и прикоснуться к мгновенно напрягшемуся телу.

- Леди Анна, что Вы делаете? - несколько растерянно спрашивает он, уверенно уклоняясь от поцелуя.

- А Вы разве не понимаете? - соблазнительно шепчу, и мои руки оказываются на твердой груди. Провожу ладонями по балахону, ощущая под ним каменные мышцы. Хочется снять эту тряпку с архимага и почувствовать тепло его кожи.

- Анна! - Викрам Ратхор хватает меня за запястья и разводит мои руки в стороны. Усмехаюсь и все равно подаюсь вперед. - Прекратите!

- А если нет?! - стараюсь быть ближе, но мужчина уверенно пресекает мои попытки, отталкивая и вновь возвращаясь к своему занятию.

Жар внизу живота становится невыносимым. Со стоном буквально сгибаюсь пополам, и меня тут же заботливо поддерживают.

- Проклятье! Анна, у меня нет противоядия от этой дряни...

Слова архимага раздаются словно в тумане. Сейчас имеет значение только одно: он рядом, а его сильные руки обнимают мое тело, обостряя и без того сумасшедшее желание. Несмотря на протест, вновь пытаюсь поцеловать манящие губы. Архимаг издает что-то похожее на рык дикого животного и оттесняет к столу. Я доверчиво прижимаюсь к мужчине, но он разворачивает меня спиной и силой укладывает животом на твердую деревянную поверхность, взяв в плен тонкие запястья.

- Держите свои руки при себе, - теперь в голосе архимага слышится злость. Тело Викрама Ратхора буквально припечатывает меня к деревянной поверхности. Тяжесть мужчины вызывает какое-то дикое чувство, и я начинаю ерзать под ним, стараясь быть как можно ближе.

- Что же ты творишь глупая девочка, - понимаю, что не слышу больше злости в словах архимага. С каждым моим движением он сильнее вжимает меня собой в поверхность стола. Я продолжаю тереться как кошка и ощущаю позади себя твердый отклик.

- Это невыносимо! - рычит архимаг и вот его губы уже целуют мою обнаженную шею.

Громко стону отдаваясь новым ощущениям. Поцелуй вызывает сладкую эйфорию и мне хочется еще. Архимаг словно читает мои мысли, и теперь настойчивые губы порхают по обнаженным частям тела, обжигая своими прикосновениями. Его руки перестают держать и настойчиво гладят поверх платья, а затем устремляются к груди. Викрам Ратхор похож сейчас на музыканта, а я - на послушный инструмент. Мы оба тяжело дышим охваченные то ли страстью, то ли первобытной похотью. Плевать, что мое тело подчинено какому-то зелью, ведь этот мужчина сейчас полностью в сознании и постепенно уступает, не в силах противостоять накалившемуся притяжению.

- Ани, - шепчет он между поцелуями, - Ани...

Тихий голос архимага сводит с ума. Как же мешает одежда! Я хочу чувствовать этого мужчину каждой клеточкой своего тела, полностью и до конца. Разум еще пытается достучаться, но тщетно. Плевать на последствия. Нами правят инстинкты.

- Ани я ведь не остановлюсь, - хриплым голосом говорит архимаг, когда его пальцы касаются обнаженной кожи над чулками и начинают путь к самому сокровенному.