Унесенные ветрами надежд

Не надо было быть особо наблюдательным, чтобы не заметить ее страданий, испытываемых от чувства вины. Конечно, большинство людей связало бы это подавленное состояние с ее трауром, но это быстро бы закончилось, если бы их увидели вдвоем. Тогда не потребовалось бы большой прозорливости, чтобы сделать определенные выводы. Поэтому он высказал ей свои соболезнования с безопасного расстояния, стоя перед открытой дверью, и она поблагодарила его безучастным голосом, даже не взглянув на него. Анна стояла позади нее, положив обе руки на плечи Элизабет. Дункан извинился и коротко попрощался, прежде чем Анна успела о чем-то подумать. Уильям Норингэм, который, как всегда, взвалил на свои плечи заботы всего мира, попрощался с ним у лодочного причала.

— Мы, конечно, скоро увидимся снова, — сказал он.

— Самое позднее, когда «круглоголовые» начнут палить из всех пушек, — согласился Дункан наполовину в шутку, наполовину всерьез. Легкая улыбка показалась в уголках рта Уильяма, но он тут же снова стал серьезным.

— Убийство Роберта Данмора легло тяжелым грузом на Саммер-Хилл, — сказал Уильям. — На моей земле пролилась кровь, и я чувствую свою ответственность. Но тем не менее все мои надежды направлены на то, что невиновность Силии все-таки будет доказана. Она с самого детства жила у нас, и вся моя семья всем сердцем любит ее.

— Определенно, никто не будет торопиться собирать доказательства, оправдывающие ее, после того как уже имеющиеся доказательства в общем и в отдельности говорят против нее, — откровенно сказал Дункан.

Уильям кивнул, озабоченно наморщив лоб.

— Я лично еще раз расспрошу всех слуг, работников и рабов. Может быть, все же кто-то из них хоть что-нибудь видел.

— Вы пойдете на похороны?

— Конечно.

— В особой дружбе, по всей видимости, вы не состояли. Или я не прав? — Дункан выжидающе посмотрел на Уильяма. — Больше того, вчера на собрании мне показалось, что вы с Робертом в состоянии сильной вражды. Вы таки довольно крепко ударили его.

Уильям сокрушенно пожал плечами.

— Поверьте, это такое дело, о котором я в величайшей мере сожалею. Если бы я мог сделать так, чтобы этого не произошло, то сделал бы это немедленно.

— А поскольку это невозможно, то бесполезно ломать над этим голову. Нельзя быть другом каждому.

— Тем не менее мне очень больно, что Роберт умер, будучи таким молодым, а прежде всего — таким образом.

— Некоторые сказали бы, что он, судя по его образу жизни, заслужил этого, — заметил Дункан.

— Хороший христианин вряд ли такое скажет.

— Конечно, — лаконично ответил Дункан. И уже более серьезно добавил: — Может быть, такой была его судьба. Говорят, что ход некоторых вещей уже давно предопределен звездами.

— Я не высокого мнения об астрологии.

— Я — тоже, — ухмыльнулся Дункан, — это скорее такая поговорка. Можно спокойно назвать это Божьим провидением. То, что греки называют «pronoia».

— Вы знаете древнегреческий язык? — удивленно спросил Уильям Норингэм.

— А вы, наверное, думали, что у пиратов есть иммунитет против любой формы образования? — насмешливо произнес Дункан, ответив вопросом на вопрос.

Уильям покраснел.

— Ну…

Дункан помог ему выйти из неловкого положения, вернувшись к судьбе Роберта.

— Иногда людей подталкивает определенная тоска по смерти, — задумчиво произнес он. — Мне кажется, Роберт был таким человеком. Он всегда жил так, словно у него не будет завтрашнего дня. И однажды это действительно произошло.

— Откуда вы знаете? Вы были знакомы с Робертом?

— Не сказал бы, что хорошо. — Дункан вспомнил о том, что Роберт говорил Клер: «Однажды все это для меня плохо кончится. Я чувствую себя как догорающий фитиль».

Уильям казался несколько озадаченным.

— Знаете, это вполне может быть правдой. Я имею в виду то, что он носил в себе тоску по смерти. Ни от кого из его окружения не укрылось, что в последние годы он был очень… несчастлив.

— Его брак был явно не самым лучшим, — сказал Дункан.

Уильям пожал плечами, и его лицо приобрело замкнутое выражение.

— Разумеется, леди Элизабет упрекать в этом нельзя, — сказал он довольно сухо.

Именно такой реакции и ожидал от него Дункан. Однако от этого настроение его не улучшилось. Этот юный рыцарь без страха и упрека однозначно был влюблен в Элизабет. Уже во время плавания многие заметили, что он симпатизирует Элизабет. Да и Роберт на вчерашнем собрании, не в силах сдержать свою злость, неспроста упрекнул Уильяма в том, что он волочится за его женой. А ввиду последнего развития событий никого не удивит, если Уильям по истечении времени траура попросит ее руки. И против этого Гарольд Данмор не сможет ничего поделать. Да и сам Дункан тоже.

— Я мог бы забрать ее на «Элизу» и доставить в Бриджпорт, — сказал Дункан. — Тогда ей не придется ехать туда верхом.

— Но она сама хочет ехать верхом. — По лицу Уильяма было видно, что предложение Дункана ему не по душе. — Я уже предложил отвезти ее домой в карете, естественно, с Анной в качестве сопровождения. Однако она отказалась.