Унесенные ветром. Любовь в Голливуде

В итоге прошлой ночью она плакала перед сном – беззвучно, поскольку не хотела обременять Ларри своей печалью. В то же время она не могла притворяться, что ей безразлично, что он уедет в Нью-Йорк. В город, расположенный на другом конце этой огромной страны. Дорога туда была непростой: на поезде в Нью-Йорк можно было добраться за три дня, а на самолете – за несколько часов. И это не говоря уж о стоимости поездки. Но она бы пошла на все, чтобы быть с Ларри.

Однако несмотря на все желание, ей не хватало одного, чего нельзя было получить даже за деньги: времени. Вчера она поговорила с Флемингом и Селзником и спросила, не могли бы они дать ей небольшой отпуск. Оба отказались, но не потому, что хотели ее обидеть, а потому, что Вивьен играла самую важную роль в фильме. Она появлялась почти в каждой сцене и платила за это высокую цену: ей нужно было постоянно быть на съемочной площадке.

Проснувшись от звонка будильника, она наклонилась к Ларри и нежно его поцеловала. Ее возлюбленный крепко спал, и Вивьен не решилась его будить. Вместо этого она тихонько пробралась на кухню, чтобы приготовить завтрак – их последний совместный завтрак.

Нет! Плакать было нельзя. Она не хотела, чтобы Ларри запомнил ее грустной и с покрасневшими глазами. Боже, он уезжал всего на несколько недель. Она могла попытаться убедить себя, что все не так уж и плохо, но слишком хорошо помнила, как ей было больно, когда Ларри уехал в Нью-Йорк, а она осталась одна в Лондоне. Их с возлюбленным связывало что-то глубокое, что-то уникальное. Каждый день разлуки казался напрасно выброшенным временем.

И очень, очень тихий голос прошептал ей: «Ларри было необязательно соглашаться на эту роль, Ларри мог бы остаться с тобой. Ему ведь известно, как сильно ты страдаешь из-за Флеминга. Он отлично знает, как тебе одиноко здесь, в Голливуде. Ты учитывала его пожелания. Разве он не должен учесть и твои?»

«Я не такая, – подумала Вивьен, – я не собираюсь подсчитывать или взвешивать, кто из нас приносит бо́льшие жертвы. Мы оба артисты, и мы всегда знали, что наши профессии сочетать нелегко. А Ларри обожает театр не меньше меня». Он был так рад, что наконец-то сможет вернуться на сцену, наконец-то снова почувствует тесную связь со зрителями. Это сильно отличалось от работы в кино, где приходилось мучительно долго ждать, пока в газетах появятся отзывы, чтобы узнать, как оценили твое искусство.

Я справлюсь. Я как-нибудь сумею взять несколько выходных, чтобы мы с Ларри могли побыть друг с другом. Она не стала думать о том, как собиралась этого добиться, если у них все еще не было сценария для второй половины фильма, и они на несколько недель отставали от графика. Она любила Ларри, она снова с ним увидится, и к тому же они могли созваниваться и писать друг другу письма. Настроение сразу улучшилось. Таких замечательных писем, как ее Ларри, не писал больше никто. Она будет каждый день ждать от него звонка или весточки и так вынесет разлуку с ним.

– Не стоило тебе готовить завтрак. – Ларри босиком не спеша вошел на кухню, зевнул и как следует потянулся. – Без тебя в постели холодно и одиноко. Поездка в Нью-Йорк была глупой идеей.

Сердце Вивьен забилось быстрее от радости и надежды. Она и не подумала о том, что сам Ларри мог решить отказаться от театра в Нью-Йорке и остаться с ней. Но нет: так нельзя.

– Ты уже подписал контракт. Бродвей – это огромный шанс. Мы с тобой все переживем.

Она сказала это так уверенно, как только могла, хотя и боялась остаться без него. А еще сильно боялась женщин, которые могли поджидать его у выхода из театра, чтобы взять автограф. На самом деле они надеялись, что Ларри заметит их красоту и будет готов провести с ними вечер или ночь. Такое они могли бы вспоминать годами, вернувшись к себе домой, в прежнюю жизнь. Нет. Она не сомневалась, что Ларри любил ее так же сильно, как и она его. Да вот только Джилл думала точно так же.

– Вивлинг, – прошептал он, словно прочитав ее мысли, – я буду тебе верен, обещаю.

– Я доверяю тебе, ты ведь знаешь, – прошептала она, – то, что нас связывает, сильнее расстояния и разлуки.

Он стоя отпил глоток кофе.

– Я быстро приму душ, а потом нам нужно идти.

– Ты не будешь есть?

Она так старалась, чтобы приготовить завтрак.

– Прости, Вивлинг, но мысли об отъезде отбили у меня аппетит.

Тут она всхлипнула, не в силах больше сдерживать слезы, и бросилась в его объятия. Он покрыл ее лицо поцелуями, превратившими печаль в страсть.

Дорогой Ли,

все просто ужасно, и съемки продвигаются очень медленно. Я была идиоткой, что на это согласилась.