Унесённые «Призраком»

– Я тоже об этом подумала. И тогда, – Кейт загадочно улыбнулась, – поскольку было еще светло, я решила из любопытства проследить за тем, куда направляется миссис Чэпмен. Знаешь, ты права: одна и та же фамилия действительно ничего не доказывает, но я видела своими глазами, как эта женщина купила на рынке маленький букет белых лилий, а потом отправилась на городское кладбище и положила цветы на могилу Келли Паркер.

Глава двадцать шестая

Роберт Айвор стремительно прошел по залитой солнцем палубе «Призрака», отдыхавшего возле причала, поднялся на шканцы и через пару мгновений распахнул дверь в капитанскую каюту. Там царили тишина и мягкий, уютный полумрак – все, что ему сейчас было нужно. Он с облегчением выдохнул и шагнул внутрь.

Будучи ребенком, Роберт мечтал о собственном домике на дереве – его личном пространстве, убежище, маленьком мире, где все принадлежало бы ему одному, где было спокойно и безопасно. В доме отца у него была своя комната, но там он никогда не чувствовал полного уединения и свободы: в любую минуту к нему мог зайти мистер Айвор, Джейсон или кто-то из слуг. Много раз мальчик просил позволить ему выстроить во дворе хижину с крышей из пальмовых листьев, но отец все время отказывал, ссылаясь на то, что возле дома нет подходящих деревьев. Собственно, так и было: на островах росли преимущественно кустарники, можжевельник и пальмы, которые для постройки домика не годились.

Через много лет его детская мечта воплотилась в виде собственного фрегата – и капитанской каюты, на обустройство которой Роберт потратил немало времени и сил. Именно ее он считал своим настоящим домом. И только здесь мог побыть наедине с собой.

Сперва его потянуло к шкафчику, где хранились запасы вина, рома и бренди. Он даже откупорил одну из бутылок, но воспоминание о горьком до тошноты снадобье, которым доктор Мин приводил его в чувство после недавнего срыва, заставило капитана отказаться от намерения утопить неприятности в спиртном. К тому же он обещал Мэри-Энн, что более не поддастся «минутной слабости». Что ж, раз обещал, надо выполнять… Роберт бросил на стол папку с отчетами, стащил через голову промокшую на спине рубашку и рухнул в кресло.

День не задался с самого начала.

Утром он отправился на заседание парламента с тщательно подготовленным отчетом по последнему плаванию. Перед ним стояла задача: обследовать залив Грейт Саунд и выяснить, есть ли на побережье Мэйн Айленд подходящее место для строительства еще одного портового города. Роберт с этой задачей, по его личному мнению, справился блестяще. Несколько дней ушло на составление подробного описания местности, где мог бы располагаться новый город, и бухты Питта, более всего пригодной для кораблей. Он даже сделал несколько зарисовок, в том числе набросок карты с морскими путями, уверенный, что его труд оценят по достоинству. И что же он получил в благодарность?

Его приняли более чем прохладно и отчитали, словно нашкодившего мальчишку. Неожиданно припомнили тот факт, что он назначил призовым капитаном на захваченном судне простого матроса, к тому же, как выяснилось, неблагонадежного. А еще дали понять, что не капитан Айвор примет решение, где именно будет построен новый порт. Даже если он командует флотом Бермудских островов, его дело – отправляться куда скажут и добывать интересующие правительство сведения, не более.

Года не прошло после разгрома испанцев, а здесь уже забыли, кто защищал Бермуды от их нападений. И кто сейчас оберегает от пиратов острова и торговые пути. Надо бы Генри Таккеру и его сторонникам оторвать толстые зады от кресел и выйти в океан хотя бы один раз!

Роберт устало уронил голову на руки.

А началось все с Хупера, дьявол его раздери!

Спеша утром на заседание, капитан вышел на Королевскую площадь весь в мыслях о предстоящем докладе. Бросил мимолетный взгляд на толпящихся возле позорного столба горожан… и вдруг увидел знакомую физиономию, торчащую из приделанных к помосту колодок.

– Какого черта?! – невольно вырвалось у него.

Пришлось на время забыть о парламентариях, отыскать господина судью и задать ему тот же вопрос – правда, в более мягкой форме. И что же он услышал в ответ?