Унесённые «Призраком»

И принуждения он с юных лет старался избегать. Сам выбрал будущую профессию, сам выбрал женщину, которую повел к алтарю, и, как бы ни была хороша найденная родителями невеста, он ни за что не променял бы на нее Анаис. Потому и в нынешних обстоятельствах он хотел оставить за собой право выбора места жительства, друзей и, разумеется, возлюбленной.

Записки от господина Таккера за последнюю неделю ему приносили дважды: сперва пригласили на семейный обед, затем – на пикник. И дважды Стейн вежливо отказался, отправив письмо с извинениями – много работы, не получается, прошу меня простить… В третий раз записку принес Пелисье, недвусмысленно намекнувший, что этим вечером мисс Таккер устраивает домашний концерт специально ради него.

– Передайте мисс и ее многоуважаемому деду мои искренние сожаления, – ответил Стейн, – но сегодня у меня занятие с мистером Риггзом. Юноша толковый, подает надежды; не хотелось бы все отменять.

– Однако вам придется, – с нажимом произнес Пелисье. – Господин Таккер недоволен тем, что вы не отвечаете на приглашения. Это может быть расценено им, как неблагодарность. Мы с вами, мистер Норвуд, всегда должны помнить, кто наши покровители. – Бывший аптекарь широко улыбнулся. – Кстати, я тоже приглашен, так что давайте передадим Риггзу, чтобы отправлялся домой, и поедем в моем экипаже.

– Вы слышали, что я сказал. – Стейн демонстративно взял с полки несколько книг и уселся за стол. – Я благодарен господину Таккеру за все, что он для меня сделал, поэтому буду стараться вернуть долг усердным трудом. Полезнее для города подготовить еще одного хирурга, чем провести время в веселье и праздности.

«И всяко приятнее, чем слушать посредственное пение и неумелую фортепианную игру».

Глаза Пелисье сузились, а улыбка, напротив, стала еще шире.

– Дело, конечно, ваше, мистер Норвуд, – елейно протянул он, направляясь к двери, – но я бы на вашем месте не забывал одну вещь: таким людям, как господин Таккер, не отказывают. А если кто-то посмеет, то потом может очень сильно об этом пожалеть.

Гроза давно стихла, дождь превратился в мелкую морось, потом прекратился вовсе, а их разговор все не кончался. Мэри и представить не могла, что с братом можно говорить о стольких вещах и что он будет внимательно слушать. А Роберт наконец выяснил, сколько всего произошло в жизни сестры за последние несколько недель. Оказалось, он не знал ни о ее попытке работать в госпитале, ни о происшествии на побережье, ни о том, что Чарлз Пламмер получил право ухаживать за девушкой. Ну и, в довершение всего, капитан не догадывался о самом главном – о том, что уже полтора месяца Мэри-Энн Айвор безнадежно влюблена.

– Стейн Норвуд? – удивленно переспросил он. – Ты испытываешь чувства к доктору Норвуду?

Девушка опустила глаза. Сказать это вслух ей все еще не хватало смелости.

– Мэри, – Роберт тщательно подбирал слова, чтобы ненароком не выдать чужую тайну, – дело в том, что он… сложный человек. Не так давно доктор пережил потерю жены и вряд ли быстро оправится, чтобы начать новые отношения. Многим требуется не один год, чтобы забыть…

– Только не мистеру Норвуду. – Голос девушки был спокойным, но переливался всеми оттенками грусти. – Видно, это зависит не от времени, а от того, с кем столкнула его судьба. Например, я для него, – она с горечью усмехнулась, – глупая, навязчивая девчонка, которая, впрочем, недурно поет и играет, поэтому может скрасить вечер-другой. А вот мисс Маккейн…

– Что? – Роберт нахмурился, чувствуя в груди холодок дурного предчувствия. – При чем здесь твоя подруга?

– Знаешь, тогда, на палубе «Валианта», когда я впервые увидела тебя и то, как вы с Кэтрин смотрите друг на друга, я ощутила нечто странное. – Мэри прикрыла глаза, уносясь воспоминаниями в тот день. – Словно произошло чудо. И я верила, что теперь все будет хорошо, потому что вы встретились. – Она улыбнулась. – Похожее чувство охватило меня, когда я увидела мистера Норвуда. Мне казалось, нам суждено быть вместе… но я ошиблась. Потому что Кэтрин и доктор Норвуд… словом, они…

Девушка закрыла лицо ладонями. Капитан медленно расстегнул ставший тесным ворот рубашки – ему вдруг стало нечем дышать.

– Мэри, это невозможно.

– Увы, – вздохнула она. – Тот самый весомый повод… Я действительно глупая, иначе давно перестала бы себя обманывать.

Роберт застывшим взглядом смотрел на дрожащее пламя свечи, но видел вместо него задумчивое лицо Стейна, слышал его слова: «Мисс Маккейн – удивительное создание… Невероятное для девушки сочетание красоты и ума, а еще – силы и беззащитности. Это трогает до глубины души».

– Расскажи мне все, – потребовал он.

Помедлив, Мэри поведала ему о том, что слышала или видела своими глазами. Брат сидел молча, и девушка поразилась его выдержке истинного британца: ни жестом, ни лицом, ни взглядом Роберт не показал, насколько ему сейчас больно. Только голос слегка изменился, когда капитан наконец произнес: