Уничтожить

Алкоголь – штука парадоксальная: конечно, порой благодаря ему удается возобладать над своими тревогами, увидеть все в обманчивом оптимистическом ореоле, но иногда он оказывает прямо противоположное действие, обостряет ясность взгляда, а значит, и тревогу; более того, эти явления могут чередоваться с интервалом в несколько минут. Допивая первую бутылку мюскаде, Орельен пришел к выводу, что свиданий с Мариз раз в неделю, а из-за ее дежурств в больнице и того реже, ему не хватит, ему и так уже ее не хватает, и организовать совместную жизнь будет совсем непросто. Вообще-то рановато еще задумываться о таких вещах, но на самом деле он был глубоко уверен во взаимности их чувств, ему, да и ей тоже, казалось, что это странным образом совершенно очевидно, да, все произошло очень быстро, но иногда в жизни все происходит очень быстро. При этом, с материальной точки зрения, ситуация была далеко не радужной: госслужащий невысокого ранга с зарплатой, сокращенной на треть, и санитарка – о жизни в Париже или даже в ближайших пригородах можно забыть. По роду своих занятий он мог оказаться практически в любой точке Франции, поэтому жить в Париже им вовсе не обязательно. А где жить? Дом в Сен-Жозефе мог бы стать в каком-то смысле идеальным вариантом: места в нем полно, они оба чувствуют себя там хорошо, и к тому же это ничего бы им не стоило. Вот только Мариз уже возненавидела свою работу в Бельвиле, новых условий она не вынесет, в этой больнице она знавала лучшие времена, нельзя же откатываться так далеко назад. Может, ей уволиться? Она совершенно не настаивает на своей финансовой независимости, не в этом дело. Удастся ли им прожить на зарплату Орельена? Верится с трудом.

Чтобы лучше разобраться в ситуации, он заказал вторую бутылку, говоря себе при этом, что ему пора притормозить с выпивкой, в долгосрочной перспективе это добром не кончится, все знающие люди сходятся в этом вопросе.

10

В среду вечером позвонил Эрве. Он сказал Сесиль, что находится в Монсе и там все точь-в-точь как у них: этот город процветал в Средние века и в эпоху Возрождения, затем развивалась промышленность, текстильная и сталелитейная, а в недавнем прошлом все пришло в полный упадок, ну, тут все чуть более убого, чем в Аррасе, да и то не особо. Он познакомился с приятелями Николя, они вроде ничего, немного недоверчивые, но вполне серьезные. Они связались со своей секцией в Лионе и назначили там встречу на следующее воскресенье, так что процесс пошел. Человек из Лиона попросил, чтобы Поль присутствовал там лично; им важно, прежде чем запланировать операцию, убедиться, что все дети согласны между собой.

В пятницу вечером он приехал в Макон-Лоше поездом в 18:16; Сесиль ждала его на вокзале. Впервые за многие годы они расстались больше чем на два дня, ей не спалось в одиночестве, и, встречая его на перроне, она буквально светилась от радости; что касается цели его поездки, то он видел, что она продолжает сомневаться, и как только они сели в машину, она засыпала его вопросами. Что это за люди? Связаны ли они как-то с “Сивитас”?[44]

– Вот… – Эрве широко улыбнулся, – так я и знал, ты явно точишь зубы на “Сивитас”. А вот и нет, они как раз не имеют к “Сивитас” никакого отношения. Это движение основал один американский миллиардер из Орегона.

– Известный миллиардер?

– Нет, он не медийный миллиардер, вроде Билла Гейтса или Марка Цукерберга, эти-то все прогрессисты. Ну, скажем так, мелкий миллиардер, он сколотил состояние на лесозаготовках и не входит в список Forbes, но все-таки миллиардов десять долларов у него есть; он протестант, точнее баптист, как и большинство членов организации, так что, как ты понимаешь, к католикам они вообще не имеют никакого отношения. Орегон стал первым американским штатом, легализовавшим эвтаназию, это прогрессистский штат, очень продвинутый в этих вопросах. В Монсе Николя организовал мне встречу с их координатором по Европе. Он сказал, что наш американский миллиардер родом из Бельгии, где у него еще остались родственники, и он был потрясен, узнав о некоторых происшествиях, которые там имели место. Они основали КУБ, Комитет против убийств в больницах, чтобы попытаться осуществить лоббистское давление на парламентариев и выступать в прессе, но ничего не вышло. Поэтому они решили официально самораспуститься и перешли к более прямым действиям. Впоследствии они открыли отделения во Франции и, кажется, в Испании. Парень, с которым я общался, – американец, но на встрече Лионе будет француз, по телефону он произвел на меня хорошее впечатление. Они очень осторожны: они никогда не подвергались преследованиям, никогда не прибегали к насилию, даже витрины не били. Прежде всего, они требуют, чтобы все члены семьи дали свое согласие до начала операции – муж или жена, дети, родители, если они живы; очевидно, от этого многое зависит в юридическом плане. Вот почему он так настаивает на присутствии Поля.

– Ну, это не проблема, – сказала Сесиль, – он приедет завтра с женой.