Уничтожить

– Согласен с вами. Сегодня утром я перечитал, что у нас на них есть, и это не заняло много времени: у нас нет практически ничего. Они ни разу не допустили ни единой ошибки. Время от времени мы пытаемся собрать о них информацию – не волнуйтесь, я не буду вас допрашивать, – но это, скажем так, рутина, кроме того, они активисты, а вовсе не террористы и никогда не совершали никаких незаконных или насильственных действий. Тем не менее они страшно досаждают официальной идеологии: заставляют ее вернуться к истокам, провести переоценку ценностей, а это она ненавидит больше всего. Что примечательно, у них всегда есть кто-то на месте, чаще всего медсестра, санитарка, иногда даже врач, и, похоже, сообщники у них имеются во всех больницах Франции; у меня сложилось впечатление, что в вопросе эвтаназии медработники сильно расходятся во мнениях.

– А какие у вас новости по поводу интернет-сообщений? – перебил его Поль в надежде избежать разговора о подельниках в больнице.

Эта попытка сменить тему показалась ему самому довольно неуклюжей, но она удалась, Мартена-Рено, очевидно, это тревожило гораздо больше, чем КУБ. Насколько ему известно, ответил он, документы, обнаруженные в папках его отца, вывели на новый след, но пока это мало что дало. Если Поль хочет узнать подробности, ему лучше поговорить с Дутремоном, он ведет это дело.

Войдя в кабинет Дутремона, он застал его в компании Делано Дюрана; Дутремон представил их друг другу.

– Это ведь вашему отцу пришла в голову идея сопоставить наши картинки? – спросил Дюран.

– Да. Вы считаете, что в этом есть какой-то смысл?

– А то! Выпуклый пятиугольник в сообщениях символизирует новичка, профана. Пятиугольник в форме звезды, или пентаграмма на лбу Бафомета, символизирует посвященного, того, кто обладает знанием. Так что все сходится, разве что металлисты, честно говоря, не слишком похожи на посвященных. Если не вдаваться, они просто симпатичные клоуны, им важен только лук и фан, не более того. Имеются еще, конечно, и сатанисты, более сведущие в магических искусствах, но их очень мало, гораздо меньше, чем принято считать, а главное, их, как и металлистов, трудно заподозрить в связях с террористами; это совсем другая компания. Еще есть виккане, они тоже используют звездчатый пятиугольник, но нам от этого не легче.

– Виккане?

– А что, у вас есть знакомые виккане?

– Да.

– Ничего удивительного, число их постоянно растет. Так вот, в некоторых церемониях они действительно используют пентаграммы и пентакли, но заявлять в полицию незачем, это один из самых распространенных магических символов испокон веков. А главное, они так же безобидны, как металлисты и сатанисты, даже более безобидны, если это вообще возможно. С трудом верится, чтобы кто-то из них встал на путь терроризма, не говоря уже о хакерстве высокого полета. Так что нет, это не зацепка. Тем не менее я не могу отделаться от мысли, что я что-то упустил…

Дутремон взглянул на своего юного коллегу. Какой прогресс, подумал он с мрачным удовлетворением, не вечно же ему ходить в беззаботных наглых новичках.

– Например, – продолжал Делано Дюран, не замечая ничего вокруг, – странные символы, повторяющиеся во всех месседжах, имели огромный успех в мире металла – почти такой же, как Бафомет. Некоторые металлисты сделали скриншот с интернета, я уже видел эти символы на майках и флаерах; они фигурируют даже на обложках последних винилов Nyarlathotep и Sepultura. Так что да, – заключил он, повернувшись к Полю, – мне страшно интересно, что могло прийти в голову вашему отцу.

14

Орельен провел ужасную ночь; когда он добрался наконец до дома в Монтрёе, то наткнулся на Инди, которая, несмотря на поздний час, поджидала его руки в боки, ну и конечно, устроила ему страшный скандал, продолжавшийся до четырех утра. Он и сам не понял, как она догадалась (чужой волос на одежде? просто запах духов?), что у него кто-то есть. Какая ей, на хер, разница? – думал он в отчаянии, пытаясь перетерпеть ее крики, они уже много лет не спят вместе и не собираются начинать по новой и вообще разводятся; какая ей, на хер, разница?

Философ Рене Жирар прославился своей теорией миметического (или треугольного) желания, согласно которой мы желаем того, чего желает кто-то еще, подражая ему. На бумаге теория выглядит забавно, но в действительности не соответствует истине. Люди практически безразличны к чужим желаниям, и если они единодушно желают чего-то или кого-то, то только потому, что последние объективно желанны. Точно так же из того факта, что другая женщина возжелала Орельена, вовсе не следует, что в Инди тоже пробудилось желание. Напротив, она впала в ярость и чуть ли не с ума сходила от бешенства при мысли, что Орельен хочет другую женщину и не хочет ее, вот и все; нарциссические стимуляции, замешанные на соперничестве и ненависти, давно, а возможно, и всегда превалировали в ней над сексуальными, а они, в принципе, безграничны.