Уничтожить

Когда она вернулась через некоторое время, вид у нее был озадаченный. Действительно, сказала она, в монастыре Святого Франциска поселилась община капуцинов-традиционалистов. Священник не поддерживает с ними связи, но знает их, и он в курсе, что они являются капелланами “Сивитас”. Тем не менее он, хоть и не разделяет политические взгляды “Сивитас”, отказывается осуждать капуцинов. Они всегда жили в бедности и в служении Господу, и он считает их добрыми христианами.

Далее Инди обрушивалась на Поля, именуя его “мозгом и кошельком операции”. Кошельком еще куда ни шло, он все же оплатил медицинское оборудование. Что касается мозга, то вряд ли, эту роль играл все же Бриан, но его невестка, очевидно, не зашла так далеко в своем расследовании. Затем она упомянула, что он “влиятельный сотрудник министерства”, к этому, собственно, она и клонила. “Внушает тревогу, – негодовала она, – тот факт, что наиболее реакционные группировки ультраправых католиков находят поддержку на самом высоком уровне госаппарата”. Заголовок “А фашики-то где?” заиграл тут всеми красками. Ловкая статейка, ничего не скажешь, подумал Поль. И удивился своей отрешенности и спокойствию, можно подумать, это не касается его напрямую, но решил все же поговорить с Брюно. Теперь уже он пошел к телефону в передней.

Брюно ответил почти сразу.

– Я рад, что ты сам позвонил, – сказал он, – мне не хотелось тебя опережать. – Его голос звучал оживленно, почти весело, без признаков паники, Полю приходилось наблюдать его в куда более напряженном состоянии во время деловых переговоров. – Ну ты это прочел, я полагаю…

– Да. Наверняка статью уже везде перепечатали.

– Именно что везде. Прежде всего, хочу задать тебе очень простой вопрос: изложенные там факты соответствуют действительности?

– Да. Все правда за исключением нескольких деталей.

– Хорошо. Я, в общем-то, так и думал. Не скрою от тебя, в предвыборном штабе переполох. Солен Синьяль сама не своя, она бесится, потому что прекрасно понимает, что тут главное – навредить мне, но понятия не имеет, откуда ветер дует. Фактически выгодно это только кандидату от “Национального объединения”, остальные слишком сильно отстают в опросах, но она не усматривает ни малейшей связи между “Национальным объединением” и этим журналом, кроме того, движения против эвтаназии скорее вписываются в линию этой партии и никак не противоречат ее идеям, если допустить, что таковые вообще у них имеются, короче, она не знает, что и думать, и хочет немедленно с тобой увидеться. Я объяснил ей, что это невозможно, что ты сейчас с семьей, и мне удалось немного ее утихомирить, но все же хорошо бы нам в воскресенье утром провести короткое экстренное совещание.

– Да, утро воскресенья мне подходит, я могу вернуться завтра на машине и прийти в воскресенье, когда скажешь.

– Ок, я перезвоню ей и сразу тебе. По этому номеру?

В ожидании звонка Брюно Поль прошел по коридору к главному выходу, открыл дверь и долго смотрел на солнце, садившееся за виноградниками. Он подумал, что кое-какие ответы на вопросы Солен Синьяль у него есть. Незачем искать тут какие-то политические махинации, это ложный путь, все дело лишь в израненном, уязвленном самолюбии его невестки, которая готова на что угодно, чтобы о ней заговорили, тем более если заодно ей удастся им навредить. Да, никаких загадок тут нет, но он не мог объяснить это Брюно, не так сразу, это не телефонный разговор. Поэтому, когда тот перезвонил ему через несколько минут и спросил: “В восемь утра в воскресенье в моем кабинете тебе нормально?” – он ответил: – “Мне бы хотелось увидеться с тобой до того. В полвосьмого?”

С трудом взобравшись по земляному склону, почва которого крошится у него под ногами, Поль оказывается на круглой площадке, окруженной чахлыми кустами. В центре площадки, неглубоко утопленный в землю, стоит большой гроб из черного лакированного дерева. Мужчины в серых спортивных костюмах поднимают гроб, чтобы отнести его в город; но это, конечно, плохо, потому что они – политические противники Поля. А город с домами из красного кирпича напоминает ему Амьен. Поль постепенно убеждается, что он и правда в Амьене. Тогда он пытается подкупить шестнадцатилетнюю девушку, идущую в лицей (возможно, она учится в десятом классе с научной специализацией), чтобы она изложила ему корректную постановку математической задачи; он знает, что, корректно сформулировав задачу, он наверняка собьет с толку своих политических противников. Девушка стоит вместе с другими старшеклассниками, но он обращается только к ней, как будто она тут одна.