Уничтожить

Пришел Ситбон-Нозьер, как всегда, в безупречном костюме, вот он явно был в отличной форме и выглядел отдохнувшим и свежим; он не разделял пессимизма своих коллег.

– Андерс Беринг Брейвик, норвежский ультраправый убийца, приводит в своем манифесте “2083” обширные цитаты из работ Качинского, – сказал он. – Существует экофашистское движение, рассматривающее род человеческий, а также, впрочем, и другие социальные виды, как совокупность изначально враждующих племен, которые постоянно воюют за контроль над территориями. Этой концепции ранее придерживалась Максимиани Портас, французская интеллектуалка середины двадцатого века. Как и Теодор Качинский, Максимиани Портас получила блестящее математическое образование, в своей докторской диссертации она опирается на труды Готлоба Фреге и Бертрана Рассела. Приняв индуизм, она вышла замуж за брамина и взяла себе имя Савитри Деви, что означает “богиня солнца”. Будучи пылкой поклонницей Гитлера, она в своих текстах предвосхищает также тезисы сторонников глубинной экологии.

Если рассматривать их в контексте экофашистской философии – тут Ситбон-Нозьер воодушевился, – последние два теракта преследовали взаимодополняющие цели: искусственная инсеминация и иммиграция используются современными обществами для компенсации снизившегося суммарного коэффициента рождаемости. Такие продвинутые страны, как Япония и Корея, ориентируются на искусственную инсеминацию, в то время как менее технически развитые страны Западной Европы делают ставку на иммиграцию. В обоих случаях капитализм достигает своей цели – медленного, но верного увеличения численности населения планеты, что позволяет достичь экономического роста и обеспечить приемлемую доходность инвестиций. Единственная альтернатива этому – экофашистская идеология, как у Савитри Деви, или примитивистская, как у Качинского, приверженца концепции антироста, причем их синтез тоже вполне допустим. Эти движения также можно считать родственными нигилизму в том смысле, что они, прежде всего, стремятся к воцарению хаоса, в результате которого, полагают они, возникнет новый мир, обязательно лучше прежнего; нигилистам тоже было необходимо в определенный момент пойти на чудовищные поступки, вызывавшие единодушное осуждение – на убийство детей, например, – для того чтобы отделить истинных борцов от простых попутчиков.

– Честно говоря, я не уверен… – возразил Мартен-Рено, который тоже еще толком не проснулся. Ситбон-Нозьер – специалист по нигилистам, поэтому не удивительно, что нигилисты мерещатся ему повсюду, но он уже и впрямь начинал сомневаться, правильно ли поступил, взяв на работу выпускника Эколь Нормаль. – С интеллектуальной точки зрения это не лишено смысла, – признал он, – но сколько их наберется в мире? Человек десять? Двадцать?

– В данный момент их необязательно должно быть много, – ответил Ситбон-Нозьер. – Благодаря интернету горстка компетентных и решительных людей может добиться впечатляющих результатов. Брейвик действовал в одиночку, а теракт на острове Утойя получил резонанс во всем мире. Сегодня, как никогда прежде, власть зиждется на интеллекте и знаниях, и такие ультраминоритарные идеологии с наибольшей вероятностью привлекут выдающиеся умы. Представьте себе какого-нибудь современного Качинского тридцать лет спустя, который так же хорошо разбирается в информатике, как тот Качинский в математике: он способен сам по себе нанести колоссальный ущерб. Для некоторых терактов, разумеется, необходимо финансирование, но при желании его удается найти. Например, нападение на датский банк спермы сильно навредило всем биотехнологическим фирмам, работающим над репродукцией человека; на каждом конкретном рынке игра на понижение может быть не менее, а иногда и более прибыльной, чем игра на повышение, это классическая финансовая стратегия. Те, кто своевременно продал свои акции этой датской компании, наверняка неплохо заработали, а чужой пример заразителен.

Мартен-Рено бросил на него обеспокоенный взгляд, он уже окончательно проснулся. Биотехнологии – это одно; но для тех, кто играл на понижение внешней торговли Китая, прибыль должна была быть огромной; и ему уже попадались на жизненном пути финансисты, которые, не колеблясь, согласились бы организовать такую операцию. Если его сотрудник прав, то их ждут гораздо более страшные угрозы, чем все, что они до сих пор могли себе вообразить.