Уничтожить Грейнджер (СИ)

Гермиона обернулась, устремляя взгляд на Блейза. Он приближался к ним, игнорируя её взгляд. Нотт возле колонны широко улыбнулся другу, замечая, как напряглась Гермиона.

— Где ты шлялся? Тебя Даф искала, — не доходя до них шагов пять, он остановился.

Гермиона сильнее нахмурилась, переводя взгляд с одного на другого. Тот факт, что она находится в компании двух слизеринцев, не очень радовал. Холод стал намного ощутимее, и теперь давал в полной мере почувствовать, как замёрзли пальцы, а по спине то и дело гоняли мурашки. Гермиона вздёрнула подбородок, неосознанно приковав внимание парней к себе.

— Оставлю вас наедине.

Несколько шагов прочь от них, и в спину врезается слащавый голос:

— Потом ещё поболтаем, принцесса.

Она чуть не остановилась, но сдержала себя, просто продолжила путь, не оборачиваясь, шикнув что-то вроде «иди к чёрту». Юркнув в замок, она не ощутила необходимого тепла, поэтому почти бегом бросилась к лестницам, намереваясь поскорее оказаться в тёплой гостиной. Почему-то, мысль о том, что там сейчас находится Малфой, чуть не заставила остановиться с поднятой над ступенькой ногой. О, Мерлин! Ну и что? Допустим, он там, и что? А ничего. Абсолютно.

И вдруг появилось подобие усталости. Она устала. Смертельно устала от всего этого, а ведь шёл только второй месяц учёбы.

Стоп.

Гермиона остановилась прямо перед картиной Старого Барона. Получается, через неделю Хэллоуин? И, о чёрт, она совсем забыла об этом. Стало почему-то почти смешно. Все её мысли были забиты учёбой, Гарри, Роном, Малфоем. Вспоминая о последнем, она поморщилась. Эти все мысли напрочь вытеснили обязанности. Нет, она, конечно же, ходила на собрание префектов, она же главная староста. Одна из.

Гермиона сжала ноющие виски. Последнее время она ни с кем не общалась. Никто не сообщал ей о новостях. Казалось, внутри поселилась дикая усталость, и Гермиона думала, что она стала хронической. Вечный недосып, вечная нервозность, беспокойство за мальчишек.

И Малфой. Мерлин, Малфой стал занимать четверть её мыслей, и хотелось думать, что это всё из-за его поведения и из-за того, что они оба старосты, живущие в одной гостиной. И так же сильно хотелось выкинуть его из головы.

Вдруг за спиной раздался голос:

— Меня ждёшь, Грейнджер?

Она вздрогнула и резко обернулась. Глаза встретились с ледяными, затем взгляд опустился на ухмыляющиеся губы.

“Обо мне думаешь, принцесса?”

Тон был очень похож. Та же нотка самодовольства вибрировала в голосе, но ухмылка… Ухмылка Малфоя была совсем не такая, как раньше. Она была слегка напряжённая, а глаза светились недобрым блеском.

— Грейнджер, ты глухая? Брысь, — кинул он, проговаривая пароль Старому Барону: — Красный дракон.

Барон поклонился, а картина отъехала, открывая проход в гостиную. Малфой раздражённо фыркнул, проходя внутрь, задевая плечом Гермиону. Она поморщилась, юркнув следом, отмечая, что камин зажжён, а тепло начинает постепенно согревать её окоченевшее тело. И захотелось остаться тут, в тёплой гостиной, устроившись на диване. Уголки губ чуть дрогнули, что не укрылось от Малфоя.

— Ты так рада меня видеть, что еле удерживаешь улыбку, грязнокровка? — протянул он, замечая, как она хмурится, сжимает губы и бросает на него строгий взгляд.

— Только в твоих мечтах, Малфой.

Гермиона не понимает, почему не уходит в свою спальню, как сбегала раньше, избегая его присутствия. Ну, как избегая? Пыталась, хотя эти попытки летели камнями с обрыва, потому что он бросал ей фразы, от которых вскипала кровь. А потом болели щёки, и приходилось, стоя перед зеркалом, убирать отметины.

Никто никогда не позволял себе поднимать на неё руку. Даже тот самый Малфой. Раньше он брезговал прикасаться к ней, а теперь… теперь что-то изменилось. Всё изменилось.

Гермиона, да признай же ты, наконец, что не узнаёшь этого человека, стоящего прямо перед тобой, смотрящего иначе. Презрительно, брезгливо и… было что-то ещё, чего она не понимала. А у него в глазах тоже усталость. Такая тяжёлая, что, кажется, радужка стала темнее. И да, она смотрела ему в глаза, пыталась высмотреть то, что так изменило его. Ответ на невысказанный вопрос. Смотрела и не видела ничего. Будто лёд закрыл его, как маска, не позволяя увидеть эмоции.

— Что? — он вдруг понял, что смотрит на неё неотрывно. Просто… смотрит, и почему-то стало неловко. Будто они занимались чем-то неприличным. Глупая мысль.

— Что? — глухо отозвался она, моргая и вдруг отводя взгляд, смотря куда-то выше камина. Хмуря тёмные брови.

Малфой тоже нахмурился, сжал губы. Она отвела взгляд, и это не понравилось ему. Потому что она не знает, насколько голы её глаза. Она не умеет скрывать эмоции, вся её сущность выдаёт её с головой, а глаза… глаза говорят о многом.

И, чёрт… Он видел её насквозь. Её ненависть уменьшилась. В разы, и это так странно. Зато появился страх. Страх перед ним, перед его действиями, но это же неоправданно? Пока. Время уже подбирается, потирая руками, сдерживая поистине гомерический смех.