Уничтожить Грейнджер (СИ)

Драко чуть не поддался, чуть не решил прекратить это представление, чуть не развернулся и не зашагал прочь. Прочь от неё, этой ванной, прочь из этого гадкого поместья, но он представил, что сказал бы отец… Какого чёрта он вдруг стал так часто вспоминать отца и то, что тот сказал бы?! Люциус Малфой умер. По своей же вине, по… Плевать. Сейчас не время разбираться со своими тараканами.

Что бы она сказала, если бы он сейчас развернулся и ушёл, не закончив начатое? Как бы она смотрела на него? На парня, который не может закончить начатое. На парня, который чертовски запутался во всём этом дерьме и теперь даже не уверен, что Блейз сможет помочь снова вынырнуть из омута этой дряни. Нет! Нельзя давать ей повод, нельзя показывать свою слабость! Что говорил Люциус про подобные ситуации, а, Малфой? Что он говорил, когда пытался в очередной раз вбить тебе в твою пустую голову такие необходимые сведения? «Начал — закончи, иначе ты станешь посмешищем в глазах своей жертвы, а стать посмешищем для жертвы, означает стать слабаком». Нет, он не слабак!

Драко решительно стянул с себя трусы и потянулся за палочкой. Заметив подобравшуюся Грейнджер, он повернулся к ней. Девушка побледнела, когда посмотрела в его глаза, видя в них всю его решимость, она даже не покраснела от осознания того, что смотрит на совершенно голого мужчину, который собирается… искупать её?!

— Нет… — она замотала головой, отчего волосы разметались по спине, плечам и лицу. — Нет, нет! Пожалуйста, Драко… — она умоляла, совершенно забыв о гордости. Вся ситуация казалась абсурдной чуть ли не до надрывного смеха, который бы, бесспорно, снова перерос в истерику. — Нет, не надо, пожалуйста…

— Грейнджер!.. — зарычал он, до сих пор колеблясь.

Если бы не два стакана огневиски, опрокинутых в него, когда он залетел в свою спальню, то он не сделал бы последние шаги к ней, подойдя в плотную и за плечи потянув её вверх. На удивление, она не сопротивлялась, лишь беззвучно плакала, сотрясаясь всем телом. Когда же Драко вырвал из её рук бывшее платье, оголяя, она вдруг закричала, начала колотить его кулачками, но он слишком быстро прекратил это. Резко повернув её к себе спиной и заломив руки, он сжал её подбородок, сгорая изнутри от желания и ярости.

— Успокойся! Иначе я трахну тебя прямо тут, на полу! И уверяю тебя, Грейнджер, изнасилованной быть тебе не понравится!

— Убери руки, ублюдок! — она кричала, всё ещё пытаясь вырваться, но он был гораздо сильнее. И злее.

Резко дёрнув её за руку, разворачивая к себе лицом, он подхватил её такое лёгкое тело, закинув на плечо, заставив вскрикнуть и застучать кулачками по его голой спине.

— Малфой!..

— Заткнись, — раздражённо бросил он, шлёпнув её по ягодицам, заставив вскрикнуть.

Драко бы всё отдал, чтобы сейчас лицезреть её реакцию. Сто галлеонов на то, что она покраснела до корней волос. А Малфой… сжал зубы от ощущения каменной эрекции. Чёрт! Он не планировал брать её… По крайней мере, сейчас.

Преодолев небольшое расстояние до большой ванны в самом полу, что очень была похожа на джакузи, Драко палочкой, что держал всё это время в руке, быстро наколдовал пенящуюся воду и… кинул Грейнджер в ванну. Пару секунд наблюдая, как она ныряет в воду, вскрикивая, и погружается на дно, скрываясь под пеной, он вдруг выставляет руку, направляя на воду, волшебную палочку.

Гермиона выныривает, откашливаясь. Кидает на него ненавидящий взгляд, и её глаза расширяется от ужаса, смотря на самый кончик его волшебной палочки. Малфой криво усмехнулся и прошептал:

— Империо.

Глаза Гермионы застилает пелена, а внутри куда-то исчезло беспокойство, ненависть, стыд и ярость. Вместо этого стало вдруг так спокойно. Лицо её расслабилось, а на губах появилась слабая благоговейная улыбка.

Малфой вздохнул и опустился к ней в ванну, откладывая палочку на кафельный бортик. Пена приятно пахла жасмином, а тёплая вода помогала расслабиться, если бы не понимание того, что он и Грейнджер находятся в одной ванне голые. Её грудь слегка возвышалась над пеной, и хватило немалых усилий, чтобы поднять глаза к её спокойному лицу. Снова вздохнув и откинувшись на бортик ванны, он прикрыл глаза, тихо говоря:

— Сзади тебя гель для душа и мочалка. Будь добра, хорошо помойся.

Создавалось впечатление, что на её коже до сих пор отпечатки рук грёбаного Нотта. И так хотелось оторвать ему эти руки к чертям собачьим.

Гермиона медленно перевела на него расфокусированный взгляд и слегка улыбнулась, произнося безэмоциональным голосом:

— Хорошо.

Драко поморщился, будто вкусив что-то кислое. Этот голос, лишённый эмоций, не нравился ему, по вкусу больше был её обычный тон, звонкий, строгий, живой, а не эта пародия на куклу.