Уничтожить Грейнджер (СИ)

Боль, что была во сне, казалась ласковым поглаживанием по сравнению с тем, что Гермиона пережила наяву. Такое ощущение, будто с каждым ударом он снимал с неё кожу. И это продолжалось почти вечность: замах, свист, удар, крик. И боль, Гермиона стала сплошным комком боли. Плеть рассекала нежную кожу, оставляя кровоточащие рубцы.

Боль приносит удовольствие? Кому?! Ей, срывающей голосовые связки, глотающей слёзы?

Да будь он трижды проклят!

Гермиона с силой ударила по деревянной раме и отшатнулась, прижимая к себе руку, давясь рыданиями и сотрясаясь в злобе. Отойдя на шаг назад от окна, она вдруг метнулась к тумбе, хватая и сбрасывая с неё ночник, который, жалобно звякнув, разлетелся на обломки, осыпая ими пол и ковёр. Резко потянув на себя отвратительное тёмно-бордовое покрывало, она принялась рвать его. Ткань оказалась тонкой, поэтому от усердия Гермионы с продолжительным треском разорвалась. Откинув от себя тёмную тряпку, девушка метнулась к картине, попутно поднимая с пола уцелевший кусок ночника и замахиваясь. Она не целилась, поэтому попала чуть ниже. Зеркало звякнуло и несколько осколков осыпалось на трюмо. Гермиона подлетела к нему, ударяя ладонью по стеклу, скользя вниз, царапая кожу неровностями и выступающими, острыми краями осколков, оставляя после себя красные разводы. Слёзы уже беспорядочно катились по щекам, а тело содрогалось в рыданиях. Ноги не выдержали, и Гермиона осела на пол, чувствуя сквозь ткань упирающиеся в колени осколки. Прижав к себе руку, пачкая светлое платье кровавыми пятнами, девушка согнулась так, что волосы каскадом упали на её лицо.

Звук распахивающейся двери заставил вздрогнуть и обернуться. Когда Драко, лицо которого выражало еле сдерживаемую ярость, подошёл к Гермионе, она вдруг отскочила от него, забиваясь в угол, между распахнутой рамой окна и трюмо. Лицо девушки исказила гримаса боли, страха и злости, а судорожные всхлипы так и не удавалось остановить.

— Грейнджер! — прорычал он, отталкивая раму окна, морщась от боли.

Гермиона сжала зубы, трясясь, как ненормальная. Рыдания уже давно переросли в истерику, а без того большие глаза распахнулись ещё больше, глядя на его лицо.

— Нет! — заверещала она, когда Драко сделал шаг к ней.

Гермиона зажмурилась, спускаясь спиной по стене, сжимаясь, обхватывая руками свои ноги и утыкаясь лицом в колени.

— Нет, нет, нет! Не подходи! Не трогай меня! — кричала она, когда Драко схватил её руки, пытаясь поднять её.

— Грейнджер! — зарычал он, дёргая руку так, случайно задевая ранку, отчего Гермиона зашипела и вскинула на него заплаканное лицо.

Пощёчина отзывается болью, и голова Гермионы резко отворачивается. На бледной коже, слегка покрасневшей от слёз, явственно растекается алое пятно. Искусанные губы распахиваются, поражённо втягивая воздух. Гермиона пару раз моргает, приходя в себя, а затем медленно поворачивается к Драко. Злость ещё не успела охватить её, как он вдруг резко поднимает её и с силой впечатывает в стену, выбивая весь воздух из лёгких.

Ещё не окончательно пришедшая в себя Грейнджер поражённо глотает воздух открытым ртом, как вдруг Драко встряхивает её, и она ударяется затылком, морщась.

— Что это, блять, такое?! — кричит он, а Гермиона борется с желанием сказать, что она и без того всё прекрасно слышит.

И вдруг — осознание.

Гермиона медленно переводит взгляд на его побелевшие пальцы, сильно сжимающие её плечи. Поднимает глаза на его лицо, замечая крайнюю степень ярости. И вдруг эта ярость захлёстывает и её, потому что какого чёрта?!

Руки резко отталкивают его, что не ожидавший такой реакции Драко отшатывается назад, восстанавливая равновесие. Желваки двигаются на его скулах, когда крик Грейнджер режет слух.

— Какого чёрта ты делаешь?! — кричит она, делая два шага к нему.

— Грейнджер… — предостерегающе шипит он, выставляя вперёд руку, но она не слышит его, оглушённая стуком крови в ушах.

— Ты отхлестал меня плетью! — грёбаная констатация факта звучит, как пощёчина, и Драко непроизвольно отшатывается, сощуриваясь, борясь с диким желанием применить силу к этой зарвавшейся дуре.

Ставшие такими ненавистными за последнее время слёзы снова скатываются по щекам, и Драко разрывается от противоречия своих желаний. Он хочет стереть эти дорожки от слёз губами, прижимая к себе хрупкое тело, также сильно хочет впечатать её в стену, заставив заткнуться и не орать на него, хотя бы потому, что она не имеет на это права. Но он стоит на месте, будто прирос к этому ковру, и смотрит, вглядывается в её лицо, словно видит впервые. Наверное, это от того, что он в первый раз видит её в таком состоянии.

Она распинается, кричит что-то прямо в его лицо, сжимая кулаки в бессильной злости, а он не слышит. Просто не слышит ни единого звука, потому что замечает кровь на её ладони. Взгляд медленно находит разбитое зеркало, на котором видны кровавые следы, а потом также медленно возвращается на её раскрасневшееся лицо, по которому вновь текут слёзы.

Какого чёрта с ним происходит? — любимый его вопрос, на который он никак не может найти ответ.