Уничтожить и вернуться

Пока Марат рассматривал клочок, все уже начали говорить о другом, поскольку Кошкин замолк, в очередной раз посрамлённый Анисимовым. Марат спрятал бумагу в карман и вылез из-за импровизированного стола, перемахнув через койку.

Подошёл сзади к Кошкину и тронул тихонько за плечо:

– Пошли, проверим посты.

Лейтенант, хоть и пьяный, но послушно встал. Марат вышел из казармы и, убедившись, что Кошкин успевает за ним, быстрым шагом двинулся по коридору. Здесь всегда много народу, так что поговорить получится только в одном месте. Они поднялись до третьего уровня на лифте, там облачились в костюмы радиационной защиты и наверх уже поднялись пешком.

V

Караульные у выхода отдали честь и выпустили их на Поверхность. Сильный ветер и мороз сразу подействовали отрезвляюще. Марат медленно зашагал к бронемашинам, стоящим в сторонке. Зона входа под землю всегда охранялась хорошо и была окружена колючей проволокой от диких животных и мутантов. Часовой, узнав их, пропустил.

Облака, как обычно, сплошной завесой неслись над самой землёй. Иногда в этом потоке мелькало какое-то подозрение на просвет, и тогда Марату казалось, что там, за облаками скрывается какая-то гигантская лампа… Но это, конечно же, только игра прибора, встроенного в стекло шлема.

– Марыч, – виновато заговорил Кошкин сзади, – извини… Не знаю, что на меня нашло…

– Лейтенант, – обернулся Марат, – прекратил бы ты свои разговоры про то, что Земля раньше была другая. Зачем тебе это?

– Потому что раньше Земля была другая.

– Раньше всё было другое.

– Ты не понимаешь, – Кошкин говорил быстро и сбивчиво, – раньше наша планета была совсем другая. Люди жили прямо на Поверхности. Было светло, не было никакой радиации, вода не была отравленной…

– Картинок насмотрелся что ли? Это же сплошная компьютерная графика…

– Не только картинки, я читал! – Кошкин заторопился. – Я служил в разных частях Республики, и ты даже не представляешь, сколько всего я вычитал в документах с Поверхности! Но я ничего не мог взять с собой…

– Почему же тогда всё изменилось?

– Люди сами, мы сами всё испортили, всё уничтожили своими же руками! Намеренно или по стечению обстоятельств – не знаю, но началась война, страшная бесчеловечная война! Эта война до сих пор и продолжается!

– Наша война справедливая, – возразил Марат.

– Нет, – лейтенант замотал головой, – справедливых войн не бывает! И эти картинки не компьютерная графика, они настоящие.

– Я знаю.

– Что?.. – от удивления Кошкин запнулся.

– На твоей картинке, в левом углу есть нечто…

– Это дерево.

– Я видел такое у… в Доме Правительства, в общем.

– Ты видел? – Через стекло шлема Марат не мог видеть лица товарища, но по интонации понял, что тот глубоко взволнован.

– Сначала я думал, что оно, это дерево, из пластмассы. Я случайно оторвал кусок и… – Марат пожал плечами. – Я не знаю, из чего оно.

Кошкин не успел ничего сказать в ответ – на холме, в окопах полыхнул взрыв, и застрекотали автоматные очереди. На ходу выхватывая оружие, офицеры бросились в ту сторону. Это не было похоже на обычную перестрелку.

Стрельба усилилась, но из-за возвышения ничего не было видно. Когда они почти уже добежали, наверху рвануло сразу несколько раз подряд. Взрывной волной Марата бросило на землю, и он свалился прямо в окоп сообщений, ударившись о железную стойку.

Уже пытаясь подняться, он услышал, что стрельба на холме захлебнулась. Либо атака отбита, либо… Совсем рядом с окопом громыхнула автоматная очередь. Марат нашарил в окопе выроненный автомат, но встать не успел – что-то тяжёлое обрушилось на него, придавив обратно.

Извернувшись, Марат увидел, что на него упал человек. Марат начал вылезать из-под него, и тот застонал. Ещё живой, и голос знакомый…

– Кошкин?!

– Марыч…

Кинув быстрый взгляд на товарища, Марат понял, что тот уже не жилец: ран не было, но тело лежало, согнувшись неестественным образом. Позвоночник.

– Марыч… – Пришлось соприкоснуться шлемами, чтобы услышать голос Кошкина. – А то дерево… оно было высокое?

– Высокое, – Марат почувствовал, что у него наворачиваются слёзы.

– Я… я знал, – еле слышно прошептал вечный лейтенант.

Он говорил что-то ещё, но уже бессвязно, а потом замолк. Марат поднялся. Из-за слёз глаза словно заволокло.