Уникум

— … Обычно порча проявляется постепенно. Общее вредоносное воздействие какое-то время разъедает биологическую защиту. Сначала это бьет по нервной системе. Человек впадает в депрессию или становится неоправданно агрессивным, мелочным, вздорным… Это еще больше ослабляет его астральное поле, и наступают, опять же постепенно, значительные физические ухудшения. Вдруг начинается аллергия на все и на всех, или проявляется почечная недостаточность, могут появиться злокачественные образования, или одолеет грибок, или начнется быстрое снижение зрения и слуха… Лечение обычными средствами и методами эффекта в таком случае не дает. Если поврежденный организм силен сам по себе, человек может жить и сохранять частичную работоспособность годами, хотя и для него самого, и для родственников такое состояние мучительно и несет с собой одни страдания. Спасти человека может только целенаправленное воздействие, противоположное тому, которое оказал кудесник, наведший порчу. Бытует мнение, что достаточно кривого взгляда озлобленной старухи или злопыхательства завистливой соседки для того, чтобы человек стал хиреть на глазах. Это глубоко ошибочное мнение. Причинить вред биологической облочке и сокрушить многослойную защиту способен только настоящий профессионал. Для таких людей не проблема ни сгубить человека, ни спасти его… Насколько мне известно, настоящих профессионалов в Питере восемьнадцать, семеро из них члены Гильдии. Все, в том числе и неформалы, открыто практикуют и, разумеется, официально занимаются лишь снятием порчи. Никого почему-то не занимает вопрос, кто же тогда эту порчу наводит, если все только устраняют… Вопросы есть?

Вербин остановился перевести дыхание, внимательно оглядел каждого из своих слушателей.

— Ничего нового я пока не услышал. И не понимаю, зачем ты взялся за эту лекцию, — отозвался Родион. — Я не верю даже в официально рекламируемую магию!

— Какая же это магия? — пожал плечами Вербин. — Психологическая агрессия в чистом виде. От простейших суеверий до изощренного разрушения защитных барьеров психики… Работа не для дураков. К тому же хорошо оплачиваемая и пока, к счастью, не предусмотренная угловным кодексом и не принимаемая в рассмотрение даже компетентными органами…

Егорка пошевелился и подал голос:

— К черту эту лабуду… Ты собирался рассказать о Свияжкине.

Вербин, не спеша, прохаживался от лестницы через зеленый холл, где в кресле расположился Родион, до огромного окна, рядом с которым на высоком круглом табурете нетерпеливо сучил ногами Егор.

— Я и говорю о Свияжкине. Дело в том, что Марьян в тонкостях овладел техникой медленного убийства, не оставляющего улик… — с готовностью продолжил Вербин. — Его целью обычно бывает устранение конкретного объекта. Его метод отточен на практике. Но к сожалению от момента непосредственного контакта с жертвой до летального исхода проходит время, иногда довольно длительное. Естественно, чем ниже интеллект жертвы, чем примитивнее организована ее психика, тем быстрее наступает искомый результат…

— Однако, это наглость, — вставил Родион. — Я на свой интеллект не жалуюсь, а примитивная психика вряд ли способна вытворять мои дурацкие фокусы. А потвоему получается, если он свалил меня за сутки, значит, многого я не стою…

Вербин приложил руку к груди:

— Не хотел ничем тебя обидеть. Ты не общий случай, Родион. А сила

Марьяна и состоит в том, чтобы точно найти слабое место каждого… Больше года мы с ним довольно успешно работали в паре. Два-три заказа на Кошарского, один — на себя…

— Да, дело у вас было налажено, — подал голос Егор. — Ты искал ему выгодные контракты, а он добросовестно изводил тех, на кого было окружающие опасались замахиваться обычными способами?

— Ну, да…

— Никто ни к кому и пальцем не прикасался, человек через некоторое время умирал — и никакого состава преступления…

— Вот именно, — подтвердил Вербин.

— Так вот на какие средства построен шикарный подвал Марьяна…

— усмехнулся Егор. — Ясненько… Непонятно только, почему же он шиковал в свое удовольствие, а ты на казенной квартире прозябал?

Вербин угрюмо нахмурился и промолчал.

— И не жалко было вам людишек-то потрошить? — задал Егор новый вопрос.

— Они ведь живые, человеки-то… Дети у них, наверное, славные, жены красивые, бультерьеры разные там, опять же бизнес общественно-полезный… Неужели сердечко-то ни разу не екнуло, не воспротивилось?

— Поверь, все жертвы занимали такое положение и обтяпывали такие делишки, при которых остаться безгрешным невозможно, — отчеканил Вербин.

— Ну, это еще не оправдание, ибо все мы, как известно, грешны по рождению своему… И много несчастных вы таким образом извели? — не отставал Егор.

Родион строго посмотрел на брата, но тот не обратил внимания на недовольство босса.

— Нет, Вербин, в самом деле, сколько? — повторил Егор, покачиваясь на вращающемся табурете туда-сюда.

— Не думаю, что это имеет значение, — отрезал Вербин.

— Сколько? — не отставал Страж.