Уникум

— Ему поручалось лишь показать, что для тебя настало время поиска союзников. А Марьян пошел дальше и нанес удар… Не понимаю тебя, Березин, ты же мстителен даже по пустякам. Неужели ты позволишь ему не сегодня так завтра завершить начатое?

Родион смолчал. Риторические вопросы Вербина действовали ему на нервы. Из вахтера получился неважнецкий агитатор. Если Вербин кого и застращал своими грозными предупреждениями, то только беднягу Егора. Егор был уже бледным, как гипс.

Родион вылез из низкого кресла и подошел к Вербину:

— Вот что, больше мне твой треп не нужен. Я мстителен, это ты точно подметил. И еще я невпопад мстителен. Мщу иногда совсем не тому, кому стоило бы… И позволь мне самому решить, что необходимо для моей безопасности.

— Да, господа Березины, странные вы ребята… — насмешливо протянул

Вербин. — Хорошо дополняете друг друга. Один настолько же непостижим и мудр, насколько второй наивен и глуп…

Родион редко бил людей по лицу. Точнее, он не мог припомнить, когда и по какому поводу это случилось в последний раз. И сейчас ему показалось, что эти воспоминания нужно освежить…

Он вложил в удар не столько силу, сколько злобное удовольствие.

Вербин явно не ожидал атаки, и от прямого удара в челюсть свалился с ног, шипя и чертыхаясь.

Потирая ноющий кулак, Родион готовился повторить, если Вербин, встав на ноги, захочет прояснить отношения. Но подошедший сзади Страж взял Родиона за локти и оттащил его в сторону:

— Успокойся…

— Я ему башку оторву! — проборомотал Родион. — Отпусти, что ты меня держишь?! Достал он меня, сил нет…

— Меня с табуретки уронил ни за что, а сам… — Егор с беспокойством покачал головой, поежился. — Или руки распускать — это теперь тоже твоя привилегия?

— Она самая, Страж, — отозвался Родион, чувствуя, что остывает с трудом. — А ты прекращай на жизнь жаловаться. Нудишь ты много…

Кулак Родиона все еще поднывал. Егор взял брата за руку, взглянул:

— Однако!.. Родька, глянь: никаких следов!

— Нечего меня обнадеживать. Контакт был мимолетным… — отмахнулся Родион и толкнул брата в кресло, в котором сам недавно сидел. — И брось-ка мне под руку соваться. Схлопочешь…

Раздался резкий звонок в дверь.

— Я открою, — сказал Вербин, вскочив на ноги. — Будьте внимательны.

Вербин подошел к входной двери и отпер замок. Дверь на лестничную площадку отворилась, и мгновенно погас свет в холле. Три торшера, горевшие в разных углах холла погасли одновременно, без вспышек и щелчков.

— Ну что, заговорщики?!.. — послышался дребезжащий смешок Марьяна. Ждете меня или нет?

Глава 23. Чего стоят благие намерения…

Прозвучали неторопливые шаги. Вошедший человек не спеша прикрыл входную дверь и остановился.

Никто не двигался в темноте, не издавал ни звука. Егору стало смешно: из-за тщедушного парня со странной бороденкой четверо взрослых разумных людей играют в прятки друг с другом.

Глаза Егора постепенно привыкали к темноте. Юлька осталась где-то у лестницы. Но она даже не вскрикнула, когда погас свет, да и сейчас светлое пятно ее свитера, понемногу проступившее в темноте, не шевелилось.

Вербин… Он тоже вел себя спокойно. Как остался стоять у двери, так и не сдвинулся с места. Уж он-то ни за что не стал бы первым затевать свару. Осторожен, даже до неприличия. Привык загребать жар чужими руками. Раньше пытался жить за счет Свияжкина, теперь рассчитывает, собака, на то, что ему удастся обезопасить свою шкуру без лишних усилий. Заранее решил все взвалить на Родиона…

Егор чувствовал себя дураком в этой компании. Мало того, что его, как последнего наивного идиота обмакнули мордой в дерьмо, Егор совершенно не представлял, к чему идет дело.

Конечно, умница Родион уже знал, что его ждет и как ему быть. Только не больно-то он любил распространяться о своих намерениях. И порасспросить брата на этот счет Егору не светило. Прятки были в самом разгаре. Да еще электричество… Либо Марьян на площадке пошалил с электрощитком, либо просто нелепое совпадение. Опасности большой не было, зато масса неудобств налицо.

Брат стоял совсем рядом, в паре шагов. Темный силуэт его едва проступал в темноте: отсвет редких уличных фонарей почти не доходил в холл через оплетенное зеленью окно.

Только бы Родиону не пришла в голову очередная бредовая идея самоутверждения… От одной мысли о возможности такого поворота Стража холодный пот прошибал. Страсть брата лишний раз продемонстрировать всему свету свое «я» мучила Егора, но он был бессилен против неунимающейся боли Родиона. Егор долгие годы подчинялся ей, шел ей навстречу всякий раз, вопреки своим страхам, здравому смыслу и собственному самолюбию. Он боялся, что непроходящая боль, не найдя выхода, сожжет Родиона. А Егор все так же, как и в детстве, больше всего на свете боялся остаться единственным сыном у своих родителей…