Уникум Потеряева

— Допустим… Ты вот что пойми, Вась: это же наш боевой резерв. Митя, их начальник, прямо так и заявил: если возникнет какая-то напряженка, задействуйте моих ребят. Это тебе не ДНД наша несчастная, любого скрутят и утихомирят, со дна моря достанут и приведут.

— Замечательно. Ничего не имею против. Кто из них дежурил той ночью? В смысле — кто с музейным складом должен был разбираться?

— А чего с ним разбираться? Его же не тронули.

— Но музей-то закрыт на ревизию и на переэкспозицию! Значит, и торговля в убытке. Надо принимать конкретное решение, это же бизнес, кто будет терпеть убытки? А по ихним порядкам — бремя расходов несет тот, в чье дежурство случился казус.

— Казус… Сам ты казус. Опутя тогда дежурил, Никола Опутин. Мы с ним в карты играли. Он два раза выходил, ларьки на площади проверял, а потом вообще слинял куда-то, домой пошел, что ли…

— Это мне неважно. Я другой день восстанавливаю, когда Зойка пропала. Вот тут он фигурирует… Ты его адрес-то знаешь?.. Ты не мнись, понимаешь! Я же в курсе, что они все у вас внештатными помощниками числятся, для отчета! Ну, выкладывай же! Не молчи, Серега, я теперь на все способен…

— Да ну вас, заманали!.. Жалко, не послал тебя сразу… Дался тебе этот Никола. Ничего ты от него не узнаешь.

— Хорошо, хорошо, не узнаю… Чего ты разнервничался-то так? Я же только адрес спросил.

— Это ты мне грозить стал: я то, я се, на все способен… Нужны мне такие выступления, ну скажи?!..

— Опять началась болтовня…

Помуевич фыркнул; Вася вспомнил, как хвалило начальство этого парня, когда он ходил в участковых: вежливый, аккуратный, дипломатичный. Даже в той мелкой политике, что варится в пределах участка, он был мастаком. Да там это тоже важно, тоже все всерьез, как и в большой.

— Ну, так: он живет на Второй Школьной, дом 8. Он там с бабкой и дедом. Мать у него — Тамара, сестра из кардиологии, рыженькая такая, в очках — может, знаешь? У ей сожитель — Томашин, рамщик с лесобиржи, она в его доме обитает. А Никола хочет себе избу покупать, что за жизнь в тесноте… Привет ему передавай.

Едва оперативник скрылся за углом — Помуевич побежал домой, шуганул жену из квартиры, и схватился за телефон…

Когда Вася Бяков пробирался между дворами ко 2-й Школьной улице, его окликнули. С лавочки манили его знакомые, донельзя конкретные личности: братья-сержанты Ядовины. И с ними Галя Жгун, помощница геодезиста из дорожного, верная помощница в патрулях и задержаниях. Они тотчас налили в стопку красного вина, и протянули Бякову.

— Вот, Галка сессию сдала за третий курс, — пояснил Салям. — Скоро будет молодой специалист. Решили обмыть.

— Ваше, Галя, здоровье! — Бяков опрокинул стопку. — Пахнуть, конечно, будет, а у меня встреча… Но тут уж и не откажешься, образование — дело нужное…

Взор его затуманился; из вечернего воздуха выткался полковник Нечитайло, и строго глянул окрест. «Если кто-то кое-где у нас порой…».

— И кем же вы будете, Галочка, позвольте узнать?

— Я учусь в гидромелиоративном техникуме, на техника-топографа. Но это ни о чем не говорит. Мое призвание — это служба в органах.

— Зачем же вам это надо?

— Он еще спрашивает! — весело воскликнула девушка. — А вот зачем! — она подскочила к нему, и мастерски вывернула руку. Близнецы одобрительно загудели.

— Поздно, поздно на встречи ходите, товарищ лейтенант, — молвил вдруг Салям. — Уже время свиданий. Но мы ничего не знаем, ничего не видели, верно, друзья?..

— Опять по пятницам
Пойдут свидания
И слезы горькие
Моей родни…?

запела будущий топограф и надежда органов. Калям же, завершая сцену, коснулся запястья, и тотчас зазвучал гнусавый голос:

— Десять часов восемнадцать минут.

«Ну, — удивился Вася. — У всего отдела, похоже, говорящие часы».

— Слушай, — обратился он к Каляму. — Ты дежурил в ночь, когда музей ограбили?

— А конечно! — ответил тот. — Как штык. С Помуевичем на пару.

— И все, больше никого с вами не было?

— А кто? Ну, Никола Опутя сколько-то сидел, мы с ним в карты дулись. Еще эта, как ее, в байдарке ночевала, блядешка-то… а, Зинка, Зинка! За нее ваш капитан Коркодинов просил, чтобы оставили, а то ей далеко домой бежать было, а с утра он ее хотел задействовать… — вдруг он сконфузился, налил себе стопку и выпил.

— Ты про кого толкуешь? Про Зинку Пху, что ли?

— Ну конечно! Кх-х!.. Про кого же еще!

— Ага… А музей, значит, не сработал на пульте?

— Нет, не сработал почему-то.

— Ладно, ребята, гуляйте. А я все-таки пойду…

Он оглянулся на них, выходя со двора. Цветные футболки близнецов, Галкин желтый батничек… Вслед доносилоь тихое пение:

— Перед ним красавица японка
Напевала песню о любви.
А когда закатывалось солнце
Долго целовалися они…

Свет в доме, где жил Опутя, не горел. Бяков постучал наугад в одну из двух дверей. Немного спустя скрипнула внутренняя дверь, и женский голос спросил:

— Вам кого?

— Опутин Николай здесь живет?