Уникум Потеряева

Дрожащей рукою Мбумбу подписался. Тотчас офицер достал фляжку с мокеке, выгреб из кармана закуску — жареных жуков дуду, мощными гиеньими зубами свернул пробку и принялся пить: большой глоток, поменьше, хруст жуков… Сложил бумагу в нагрудный карман, и пинками погнал нового аса разведки из фургона.

И вот теперь ломай голову: как выполнить задание? И при этом не угодить в зловещие подвалы Лубянки! И приобщиться к тайнам Великого Учения совместно с маэстро Аффигнатовым. И не потерять женщину, у которой такая мягкая большая грудь и толстые, словно у четвертой жены нгоку, колдуна ихнего племени, губы. В ее доме тепло, а в подвале запасены овощи, что растут на небольшой плантации рядом с домом. У нее много запасов, она великая хозяйка! В ее хижине ему будет тепло и зимою; может быть, и наоборот: он отыщет в этом городе всех необходимых ядерных ученых, людей, способных делать ракеты и заряды, и управляющих ими офицеров, купит им билеты и пошлет в Африку, крепить ее обороноспособность. Где взять деньги на билеты и визы? Ну, здесь добрый народ, можно собрать, можно для этого даже организовать какой-нибудь фонд.

А Вертолетчица уже тащила его с печки за штаны:

— Слазь, говорю, черная страмина! Сдам участковому!

— Шьто есть… участьк… выв?…

— Это полицай. Большой полицай. Гросс. Во-от такой!!

Обреченно сопя, Мбумбу пополз вниз. Верка надела на него застиранную китайскую фланелевку, водрузила на шевелюру форменную фуражку — все дары безвестных тружеников Аэрофлота, — и повела к знакомому зданию с вывескою под стеклом: «Маловицынский РОВД». Паспортный стол прилепился сбоку, с отдельным входом. Там сидели два человека, глядели на Верку и африканца с испугом и любопытством. Дождавшись очереди, Верка сказала: «Посиди пока, я узнаю…» — и юркнула в дверь. Вернулась она нескоро, и вид имела озадаченный.

— Полтора лимона просят! — выдохнула она, плюхаясь рядом с новым сожителем. — Где их взять-то? При такой нищете. Хоть по десять раз в сутки давай — за месяц столько не скопить. А ты чего молчишь, чучело?

— Э… нэт пассэпоурт?

— Образина ты моя… Пойми: они готовы выдать паспорт на любое имя, на любую фамилию, и с любой национальностью. Но требуют полтора миллиона, понял? Где вот их взять-то? Ладно, пошли, чего здесь сидеть, думать надо…

Возле Дома Культуры Верка остановилась и спросила:

— Ты хоть плясать-то умеешь? Ну, вот так делать, — она выпела какую-то мелодию и закрутила задницей. Негр залопотал, запрыгал в ритм, вскинул вверх руки и стал накручивать кистями. — Олео-о-о… Бесаме мучо-о-о… ча-ча-ча!..

— Да нет, не то! — Верка толкнула его ко входу. — Ну-ко, вперед!

Внутри было тихо, пусто. Широкие лучи шли сквозь окна и ложились на пол. «Попробуем! — сказала Вертолетчица. — Чем черт не шутит. Мы с ней в одном классе учились».

Директор сидела в своем кабинете и играла на небольшой флейте. Увидав Верку, страшно обрадовалась:

— Ну ты, привет! Совсем тебя не видно. Я уж думала, ты с каким-нибудь немцем драпанула. А это кто с тобой? Ой, негр! Ни в жисть не поверю. С ним живешь, что ли? Черный какой. Дай хоть потрогать. Ну-у, слушай!..

— Сам сюда напросился, — важно молвила Верка. — Хочет концерт дать.

— Он что, артист?

— Еще какой! Так зачебучит, что глаза на лоб вылезут, ладоши отобьешь.

— А где же документы? Проспекты, афиши, командировка? Из Емелинска насчет него тоже не звонили…

— Да он все где-то потерял. Не видишь — он запойный? Давай, выручай человека. Он тебя отблагодарит. Ему и надо-то всего полтора лимона. А емелинские — ну их на фиг, еще делиться заставят. Сбацай-ка нам, Мумба!

— Нет, нет, так не пойдет! — вскричала директорша. — Сначала я должна записать анкетные данные, потом организовать прослушивание… Как вас зовут, значит? Та-ак… В каких играли ансамблях? Не понимает… ну Верка же, спроси его! Так и запишем: во многих… Лауреат? Трижды лауреат… еще дважды лауреат… Вот, хорошо. Что будем исполнять? Что он, Верка, будет исполнять?

— А я больно знаю. Всякие ча-ча-ча, буги-вуги, вот так еще руками делать…

— Э, нашу публику на это не возьмешь! Нет, не пойдет это дело.

— Ну Све-ета!..

— А чего — Света? Ну чего — Света?! Мне выручка нужна, а он у тебя… откуда мне знать, что он умеет? Даже показать не может.

— Да он может. Ну-ко, неси барабан!

Мбумбу, видно, понял наконец, что от него хотят, — он сразу рванулся к барабану.

— Нгукасеге-е!.. Онга-онга-а-а!!
Мбефе тагалулу-у-у!!..

— он взвыл, как молодой шакал, и часто-часто забил костяшками в барабанье тело. Женщины ахнули восхищенно. А он, продолжая завывать, принялся прыгать враскорячку по кабинету, подражая племенному колдуну.

— Касите-е-ебе-е! Тфун, тфун!..
Сиситу-уна! Мкво, мкво!..
Оля-ау йяма-а!

— Во дает! — сказала директорша.

— Пфуту, ояа-а, кье!..

— В-общем, я его оформляю. А ты с билетами расстарайся, побегай туда-сюда. Полтора-то лимона не глядя должны взять. Остальное мое будет. Еще бы насчет костюма как следует распорядиться…