Универсальный многослов

Давайте подумаем: что является критерием любви человека к самому себе? Разве его собственное к себе отношение? Нет, конечно.

Критерием самолюбия являются оценки других людей.

Самолюбивый – это не тот, кто сам себя любит, но тот, кто требует, чтобы его непременно любили другие.

Самолюбивые люди – это те, кому постоянно не хватает чужой любви, чужого признания.

Как ни странно это, может быть, прозвучит, самолюбивый человек – это как раз тот, кто себя не любит и потому постоянно нуждается в доказательствах чужой любви.

Самодостаточный человек, то есть тот, кто воспринимает себя как вселенную, как целый мир, не может быть самолюбивым. Самодостаточный человек тоже, разумеется, нуждается в энергии других людей, но он никогда не станет требовать знаков внимания от мира.

Самолюбивый человек похож на влюбленного, который постоянно требует от любимой знаков внимания. Любому из нас известно: там, где есть любовь, нет места самолюбию. Любящий не требует любви к себе. Почему же, выстраивая свои отношения с миром, мы не хотим их строить по законам любви?

Самолюбие питается не сутью, а формой.

Не сами по себе любовь или уважение других ему необходимы, а знаки любви или уважения.

Эти знаки он ищет повсюду и, отыскав, ощущает себя временно счастливым. Временно – потому что еще никому и никогда не удавалось насытить свое самолюбие навсегда.

Для самолюбивого человека счастье – это понимание того, что мир оказывает ему знаки внимания.

Весьма распространена точка зрения, что самолюбие помогает движению по жизни.

Мол, человеку хочется «накормить» свое самолюбие и ради этого он готов горы свернуть.

Если человека интересуют только внешние критерии успеха, то ему действительно может помочь самолюбие. Например, «подкармливая» свое самолюбие, можно стать эстрадной однодневкой и некоторое время получать аплодисменты зрителей.

Но если человек движется к серьезной, важной, я бы сказал, сущностной цели, если он убежден в верности избранного пути, внешние знаки внимания не имеют для него решающего значения. И в этом случае самолюбие может помешать.

Мы уже не раз говорили о том, что человеку всегда хочется, чтобы мир его заметил, а еще лучше – полюбил. Это нормальное и естественное желание. Однако нелепо превращать движение по жизни в постоянный поиск знаков внимания со стороны мира. Словно хищник, который повсюду ищет запах жертвы, самолюбивый человек рыскает в поисках внимания мира. И в этом его беда, если не трагедия.

Самолюбие отвлекает от движения, заставляет концентрироваться на том, что не имеет никакого отношения к движению, даже мешает ему.

В чем может проявляться подлинная любовь человека к самому себе? Мне кажется, в том, что он выстраивает свой собственный мир, с радостью принимает в него тех, кому этот мир необходим, и спокойно относится к тем, кому его вселенная неинтересна.

Отношение к самолюбию и самовлюбленности во многом определяется тем, что человек понимает под нравственным и безнравственным существованием.

Поговорим уже, наконец, о нравственности.

XII. Нравственность

Понятно, что нравственность – понятие относительное. Для каннибалов питаться людьми – дело совершенно нравственное, а для нас – как-то не очень. Да что там далеко ходить! Шахид, который вместе с собой уносит в другой мир десятки, сотни жизней ни в чем не повинных людей, с точки зрения его единоверцев, поступает абсолютно нравственно.

Как же быть? Откуда брать критерии нравственности, чтобы не ошибиться? И существуют ли они – общие для всех критерии нравственности?

Попробуем разобраться с теми, кто нам диктует понятия нравственности. Таких «диктаторов» несколько.

Нравственные законы диктует нам государство.

К государственной нравственности надо относиться с некоторой… скажем так… раздумчивостью. Потому что государственная нравственность всегда определяется задачами государства.