Универсальный многослов

Обнаженный человек вообще уязвим и беззащитен. Поэтому и только что родившегося младенца, и умирающего, и влюбленного так легко обидеть и даже уничтожить.

Но эта обнаженность – символ перехода к новой, неведомой жизни. Эту жизнь мы получаем при рождении, при смерти, но также и при любви.

Настоящая любовь – это всегда рождение новой жизни человека. Человек влюбленный и не влюбленный – принципиально разные люди, они проживают совсем разные жизни.

Приход рождения, смерти и любви – не во власти человека. Они даются Богом тогда, когда Бог сочтет нужным их дать.

Что остается человеку? Принять любовь, понять: любовь ли это, то есть можешь ли ты снять маску и стать настоящим – и постараться сохранить эту необыкновенную жизнь – жизнь любви.

Если получится.

И последнее. Что происходит с любовью в наше время? Действительно ли она так сильно изменилась в сравнении с прошлыми веками, или это только кажется?

Мы очень часто говорим, что из нашей жизни ушла романтика. Что это значит? В частности, по-моему, это означает то, что любовь для чересчур многих людей перестала быть главной ценностью.

Сама-то любовь, как и рождение, и смерть, не меняется. И если человек влюбляется, он любит так же, как и в прошлые века. Меняется отношение к любви (как, впрочем, и к факту рождения, и особенно к смерти). Мы создали такую реальность, в которой любовь ощущает себя неуютно. Человек, который ради любви, например, ломает карьеру, выглядит странным чудиком.

Но убить любовь, уничтожить ее не под силу даже таким агрессивным людям, как мы.

Ромео и Джульетты будут рождаться всегда. Только если уничтожится жизнь – уничтожится любовь. Именно в такой последовательности, потому что, покуда есть жизнь, любовь никуда деться не может.

А что у нас тут рядом с любовью?

Правильно: семья.

Поговорим?

XIII. Семья

Сама по себе история семья не только интересна, но во многом и метафорична.

Если история любви начинается с того, что Адама и Еву изгнали из рая, и с тех пор влюбленные всех времен и народов надеются, что если им удастся соединиться, то они построят свой собственный личный рай, то история семьи началась с первобытного разврата.

Буквально: все со всеми… В ту древнюю пору было совершенно неясно, кто отец ребенка. Да это никого и не волновало.

Постепенно их нравственность начала приближаться к нашей. Но постепенно. Для начала запретили секс между родителями и детьми. То есть мама с сыном или папа с дочкой – ни-ни. Браки внутри одного рода стали невозможны, что явило собой огромный шаг от первобытной безнравственной нравственности к нынешней, которую мы считаем нравственной.

После эпохи безумного разврата началось время «групповухи»: группа женщин одного рода и группа мужиков другого образовывали то, что сегодня мы называем «шведской семьей».

Потом, очень-очень постепенно, на протяжении веков число людей в группах сокращалось, сокращалось, пока не достигло одного мужика из одного племени и одной женщины – из другого.

Это, что называется, «история семьи в кратком изложении». Краткое изложение всегда немного поверхностно и вульгарно. Но в целом, если верить ученым, все именно так и было.

Как только их стало двое, началась, естественно, любовь (уже в нашем, современном, понимании этого слова), результатом которой и стала семья. То есть так получается, что, пока расцветали разврат и групповуха, семьи не было, а как любовь появилась, вместе с ней и семья возникла мужчина и женщина стали объединяться для того, чтобы вести совместное хозяйство.

Вот это вот самое «вести совместное хозяйство» до сих пор является признаком семьи.

Замечу как только в семью входит разврат, она скатывается к первобытным отношениям.

Хорошо это или плохо – судить Вам, но это так.

С тех пор семья в общем не менялась, хотя периодически с ней предлагали делать разные эксперименты. Например, знаменитая революционерка, а впоследствии дипломат Александра Коллонтай с большевистской прямотой заявляла, что не надо выделять брачную пару в обособленную ячейку, не отвечает это интересам коммунизма, как-то всем вместе надо, сообща. А то что ж получается? Вся остальная жизнь, значит, сообща да под общим началом, а потом – все по своим семьям да по своим клетушкам? Короче, предлагала вернуться к первобытным истокам.

Но в целом все как-то устаканилось: муж, жена, дети… Так все к сегодняшнему дню и пришло.

Постепенно большая часть человечества привыкла к тому виду семьи. Правда, многоженство осталось у мусульман, но Восток, как известно, дело настолько тонкое: не все вдруг разглядишь да и поймешь. Поэтому я буду говорить про европейский тип семьи, нам привычный.