К возвращению Д.Э. Саммерса лицо компаньона было серым, глаза запали и вокруг них образовались круги.
– Четырнадцать, – доложил он.
Д.Э., по виду которого можно было предположить, что он парит примерно в футе высоты над ковриком с узорами из роз, опустился на стул.
– И со всеми, – поинтересовался он, – ты пил кофе?
– Нет, – пояснил Дюк. – Кофе я пил только с Эйлин. Мы пошли к Бруно. Потом вернулись. Она с полчаса, как ушла.
– Какая отзывчивая Эйлин! – порадовался Джейк.
– Да, – Дюк сегодня был лаконичен, как никогда, – только пока мы тут отбивались от поклонниц и объясняли, что мисс Эйлин Пикок с Тридцать Седьмой улицы, двести шестнадцать, совсем не Джулия Дей, и никогда ею не станет, заходила Милли.
– Милли? – Джейк наморщил лоб.
– В том-то и дело, что Милли! – Дюк закрыл лицо руками и застонал. – Если бы это была мисс Поуп, я бы только рад был! Все пропало, все! Это была единственная любовь моей жизни!
– А как же, ты говорил, та тоненькая мисс, как там ее…
Джейк пощелкал пальцами.
– Маделин, – подсказал компаньон. – Это было заблуждение. И вообще, она меня бросила. Но самое ужасное, что теперь их не то три, не то четыре!
– Не то три, не то четыре? – поразился Джейк. – Ты еще и не знаешь?
– Нет, – Дюк убрал с лица руки. – Понятия не имею. Потому что Эйлин завтра уезжает с семьей в Бостон и вернется только через неделю.
– Господи Боже. Сколько ей лет?
– Двадцать!
– Ты с ума сошел. Уехала – и уехала. На что тебе этот богомол?
– Эйлин не богомол!
– Ну хорошо, не богомол. Кузнечик.
Дюк швырнул в компаньона книгой и сел.
– У нее тонкие черты, – сказал он. – Как на полотнах голландских живописцев.
Д.Э. выразил лицом.
– У нее нежный профиль!
– Что-то миссис Маллоу, – Джейк намазывал на хлеб масло, – по-моему, перестаралась с твоим образованием. Она же совсем бесцветная. Прозрачная почти. Просто какая-то молодая креветка!
Д.Э. успел вовремя укрыться за спинкой стула, туфель компаньона просвистел над его головой и ударился о дверь. Дверь начала открываться.
– Джулии Дей здесь нет! – хором закричали двое джентльменов.
Глава тридцать четвертая. Профессиональный подход
Д.Э. был рожден гением. Безумие с провалом Джулии Дей продолжалось еще ровно двое суток: столько времени понадобилось, чтобы изготовить латунную табличку: «Д.Э. Самммерс, М.Р. Маллоу, похоронные агенты» и прибить ее к двери. Между тем, письма от барышень, мечтающих обрести семейное счастье, продолжали приходить. Желающих восстановить утраченный любовный пыл тоже было достаточно. Компаньоны сшили по костюму у приличного портного, Дюк стал бриться в парикмахерской и душиться одеколоном «Итальянская фиалка», двадцать пять центов унция. Некоторый конфуз, правда, случился со скорбящими родственниками одного усопшего, появившимися на пороге, но сын похоронного церемониймейстера, невзирая на не совсем подходящий к случаю вид обоих агентов, не уронил лица: он подробнейшим образом расспросил, как и что, рекомендовал не экономить на святом и заказывать дуб или ясень, обсуждал обстановку для семейного фото пост-мортем, лично съездил измерить покойного, взял адрес, и затем отнес заказ в ближайшую похоронную контору, где получил небольшую сумму от хозяина и отпечаток грязной подошвы сзади своего серого пиджака от тамошнего похоронного агента.
Как-то после завтрака М.Р. Маллоу долго молчал, глядя в газету, которую держал в руках.
– Тьфу, – сказал он. – Свято место пусто не бывает. Вот слушай:
– И пошлый же у вас псевдоним, сэр, – отозвался Д.Э., стоя у зеркала с гребнем в руках.
В этом положении он провел утро до завтрака, после него и, кажется, намеревался провести так весь день.
– Это не я! – вскричал М.Р., впиваясь зверским взглядом в спину рослого компаньона. – Ну и что, что во мне столько же! Дело не в этом!
Он зажал нос и прочел противным тонким голосом:
М.Р. Маллоу был вне себя.
– Ш-шарлатанка! – шипел он, как гневная сковорода. – Слушай дальше.