Универсариум

Буду ждать. Хорошо бы она появилась до босоногого умника.

– Рад вас приветствовать, Эдуард, – ко мне подошел Венгров и схватил мою ладонь.

– Здравствуйте, – я постарался сделать взгляд посуровее.

А он, как обычно, излучал добродушие, мирно лившееся через его черные глаза.

– Приятно, что вы стали моим постоянным гостем.

– А я вот кое в чем разочаровался, – не выдержал я.

– Прискорбно слышать. Уверен, это недоразумение. Полагаю, вы желаете со мной поговорить. Пройдемте в мой кабинет.

Я коротко кивнул. И пошел за ним.

Мы поднялись на пятый этаж и прошли в просторное помещение. Трудно было сказать, что здесь когда-то была гостиница. Высокие шкафы с книгами. Приличная мебель. Большой дубовый стол. Отдельный стол для совещаний.

– Пожалуйста, садитесь. Желаете что-нибудь выпить?

Я сел за стол, ничего ему не ответив.

– Вы ведь, кажется, виски любите? – Венгров открыл бар.

– Мне лучше минералки.

– Это похвально, – затянул он. – Я с 29 лет не употребляю ни алкоголь, ни табак, ни каких-либо иных гадостей. Всё дело в том, что я стал прислушиваться к своему телу и распознавать эти продукты как яд, я чувствовал ущерб. Я отчетливо, без условностей понял, что это отрава и она меня уничтожает. Пусть не мгновенно, как пуля в голову, а постепенно. В первую очередь травмирует мозг. Представьте, что ваш мозг – это космос, что это Вселенная.

Опять он за свое. Или это такое спланированное забалтывание? И что он думает, что так сможет загнать меня в транс и уговорить на то, на что я бы в жизни не согласился, будучи в здравом уме и твердой памяти? Так он с Аликом сделал?

– Она истлевает не сразу, а гаснут одна за другой звезды, рушатся межгалактические коридоры, стираются орбиты, сгорают планеты. Вот так гибнет космос, так гибнет мозг. А ведь только здоровый, неразъеденный мозг способен взаимодействовать со Вселенной. Употребление этих ядов – это форма самоуничтожения.

Профессор поставил передо мной высокий стакан и графин с прозрачной водой с пузырьками. Он сел напротив.

– Пришло время вас посвятить в еще один закон Вселенной. Я хотел рассказать вам о балансе. И мне известно, что кое-что о нем вы уже слышали.

Аличик-стукачок донес. Испугался, наверное, что я не так распоряжусь тайной исповеди, и попросил своего пастыря наставить меня на путь невыдачи брата. Одного осознания нашей дружбы ему не хватило. Придурок.

– В общих чертах, – буркнул я.

Венгров понимающе кивнул.

– Скажите, Эдуард, изменилась ли ваша жизнь с тех пор, как вы меня услышали?

Нет, так не пойдет. Это маршрут сбора лапши для ушей, мне не по пути. Оставь свои проповеди для тех, у кого свободного времени побольше.

– Вы убили человека, – процедил я.

Вот так! Обвиняю! Прямо в глаза! Сглотни слюну и звони дорогому адвокату. Один хрен тебе впаяют пятнашку, но ничего – выйдешь в свои юные 111 лет, еще вся жизнь впереди будет.

Профессор протестующе приподнял указательный палец.

– Это не совсем так. – Он взял графин с минералкой. – Позвольте, я налью вам воды, – и стал наливать в стакан.

Да хрен ты меня этим опоишь. Даже если там яд, принеси мне соль, нарезанный лайм и не убирай графин.

Вода достигла краев, а он продолжал лить.

Тут минералка выпрыгнула из полного стакана и потекла на стол.

А он продолжал лить.

– Эй! Стоп! Хватит! – я вскочил со стула.

Венгров поставил графин и отодвинул.

– Теперь понимаете?

Я молчал.

Что за водяной спектакль? Чуть не намочил меня, сука.

– Везде, в чем бы то ни было, необходима разумная мера. Но люди не знают меры. Ни в чем, – говорил он. – И баланс нарушается. Как вы знаете еще со школы, если в одном месте прибывает, то в другом убывает. А это всегда ведет к катастрофе. Чаши весов перевешиваются, рычаги ломаются, и мироздание рушится.

Нет, не впечатлил.

– Зачем жертвоприношения? Что это за зверство?

– Я понимаю, – отрезал он. – Вы видите это не с тех позиций, вы смотрите на это как смертный человек, который живет только своей жизнью и не чувствует ее связи с жизнями других людей.

Да, сука, ты прав – я смертный человек. Не дорос еще, чтобы провозглашать себя великим пророком, как ты.

– Нет, это не зверство. Что вам известно о жертвоприношении и его происхождении? А я расскажу вам. В древние времена, на заре этой цивилизации, людям сложно было защищаться от хищников, которые безжалостно уничтожали целые семьи. Но наевшись одним-двумя людьми, зверь уже не нападал на остальных. Из этого понимания всё и возникло. Люди стали сами отдавать хищникам кого-то из своего племени, как правило, старого, больного человека. Не ошибусь, если скажу, что против его воли. Зато таким образом они гарантировали безопасность остальных. Разве это зверство? Нет. Это необходимый, жизненно важный поступок.

А если бы тебя, старого мудака, первобытные бросили на угощение саблезубому тигру, сохранилась бы тогда твоя философия? Жаль, не в то время ты родился, хрен фартожопый.