Универсариум

Но что-то внутри меня, вопреки контролируемой воле, раскрыло мое сердце – возможно, ища какой-то сладости, по которой я ностальгировал после нашего с Виолой разрыва. И что-то внутри меня решило, что будет поступать в согласии с собой. Невзирая ни на какие последующие проявления во внешнем мире. Потому что всё это всего лишь пыль.

* * *

Появились две головы – поднимающихся по лестнице Китти и Лизы. А когда обе девушки забрались на этаж, Лиза, заметив меня, радостно промычала пьяным голосом:

– Ой, Эдуард. Всё, Китти, я в надежных руках. Он меня проводит.

– Где здесь ваш директорский туалет? – спросила Китти, помогая своей подруге идти ровно. – А то там, внизу, очередь.

– Всё, Китти, иди, иди, – настойчиво отталкивала ее Лиза.

И тут же схватилась за меня.

Китти то ли с сомнением, то ли с ревностью бросила на подругу суровый взгляд. Резко отвернулась. И возвратилась на лестницу.

– Тебе плохо? – спросил я Лизу.

– Мне хорошо.

Отличное, аппетитное, заправленное алкоголем мясо.

Я открыл дверь туалета и провел ее внутрь. Сразу – небольшая комнатка с зеркалом и раковиной, а напротив – дверь, ведущая в помещение с унитазом.

– Только не бросай меня здесь одну, – заскулила Лиза, дернула ручку и скрылась за дверью.

Сейчас она доделает свои тайные дела, и я повезу ее к себе домой. Брошу на кроватку и буду жестоко драть, пока не исчерпаю всю негативную энергию, которой отравила меня долбаная Виола, гребаная Вишневская. Сегодня Лиза будет куклой Вуду звездной певицы, в которую я буду тыкать… тыкать и тыкать, и она будет петь мне сопрано и сорвет голос. Пфффф.

Уже представил всё это. Уже готов.

– Ты не ушел? – услышал я из соседнего помещения.

– Нет, я еще здесь.

– Не уходи.

И до меня донесся звук слива воды из бачка.

Лиза вышла из-за двери: в глазах блеск, в ногах слабость, в крови водка.

Мои похотливые глаза сами принялись бесстыдно рассматривать ее тело. Ну и сиськи! Ну и жопа! Ну и Лиза!

Она, видя, как я пожираю ее взглядом, поднесла руки под открывшийся кран:

– Это хорошо, что ты не ушел.

Нет – до дома далековато.

Мои руки щелкнули изнутри замок двери туалета.

А она хитро и широко улыбнулась.

Я бросился на нее, вцепившись в шею и в талию. Ее губы накрыли мой рот. Наши поцелуи были агрессивными: ее источали бурную страсть, а мои извергали безжалостную ярость. Мои руки легли на ее массивные шары и стали их бойко разминать.

– Осторожно, осторожно… – выбрасывала Лиза.

Я стал лапать ее задницу.

– Тише, тише…

И нырнул рукой под платье.

Да, она не врала. Трусов на ней не было.

– Не торопись, не торопись…

Но я торопился. И стал тянуть подол вверх.

– Постой, помнешь, я сама, я сама…

Она прикоснулась к моему паху, убедилась, что я не в игры с ней играю, а настроен крайне серьезно, развернулась ко мне спиной и аккуратно подняла свое серебристое платье, обнажив прекрасную загорелую жопку.

На ее пояснице красовалась цветная татуировка – орнамент из красных бутонов роз и зеленых лепестков.

Бельем она тело не украшает, а татухами не чурается.

Но сейчас не время разбираться в ее двойных стандартах. Сейчас время взрыхлить цветочный сад.

– Подожди, подожди, – повернула она голову.

– Что?

– Мне неудобно… Щас…

Она аккуратно убрала свои длиннющие волосы, свесив их через плечо, высоко подняла ногу, закинула колено на раковину, оперлась об нее же одной рукой, а другой об стену и сказала:

– Всё, давай.

Я расстегнул брюки.

– Подожди, подожди…

– Что?

– Щас…

Она наклонила голову, как будто о чем-то задумалась. Через несколько безмолвных секунд я лишь услышал, что она сглотнула, а потом сказала:

– Всё, давай.

Я сосредоточился на предстоящей стыковке. Но она вновь помешала:

– Подожди, подожди…

– Да что?!

– А у тебя презик есть?

Дама пьяная, а мысль здравая.

Конечно, такие вещи всегда со мной.

– Есть.

Я покопался в кармане пиджака, выцепил оттуда презерватив, порвал упаковку зубами и обрезинился.

– Надел?

– Да.

– Подожди…

– Что?

Лиза молчала. Я ждал наготове. Она снова наклонила голову.

…И в этот момент ее стошнило.

Твою ж мать! Как не вовремя.

С коротким жалобным рыком она забрызгала и раковину, и стены, и пол. По ним растеклись тысячи маленьких черных пятнышек в полупрозрачной серовато-желтой жиже.

Эксклюзивное меню – эксклюзивная блевотина.

Натощак, что ли, бухала? Надо ж было перед приходом сюда хоть пирожков дома поесть.

Однако ее ожидающая поза, ее изогнутая спинка с красивыми цветочками, ее выпуклая гладкая задница, пфффф, ни на градус не сбили мой крепкий настрой. Раньше, в студенческие годы, мне нередко приходилось трахать блюющих телок. Я и сейчас могу…

Но… не стану.

– Лиз! – донесся из коридора голос Китти. – Ты здесь?

Я быстро запаковался, подал моей несостоявшейся любовнице метра три наспех отмотанной туалетной бумаги, помог ей аккуратно опустить платье, спрятав в нем роскошную жопку, эхххх, жаль, и махнул Лизе подбородком, спрашивая тем самым: «Как ты?».

«Нормально», – кивнула она.

– Переспим, когда ты выздоровеешь, – подмигнул я.

И открыл дверь.

– Кажется, икра немного несвежая была, – буркнул я Китти, выходя из туалета и пропуская ее внутрь. Пусть подержит подруге волосы, если вдруг нахлынет вторая волна.