Универсариум

– Я знаю, откуда у тебя основные доходы, – хитро протянул он. – Нет, ты не работаешь. Я знаю, какой у тебя бизнес.

И загадочно отвернулся к столу готовиться к новому удару.

– И какой же? – не выдержал я.

– Отвечу, когда забью.

Он стал колыхать кием взад-вперед, прицеливаясь.

– Я сказал не «если», а «когда».

– Я слышал.

И он забил.

Надо отдать ему должное. Глаза всё еще видят, руки всё еще не трясутся.

– Ты продавец денег! – небрежно изрек Соловьев.

Я был готов к такому повороту. Все-таки он большой банкир. И о таком заметном в определенных финансовых кругах человеке, как я, ему, несомненно, могло быть известно. Не удивлюсь, если перед сегодняшней нашей встречей ему принесли папку с досье на меня. В котором есть даже мои штрафы за превышение скорости. А, и пусть. Не придется много о себе рассказывать.

– Ты продавец денег, – тем же тоном повторил он. – Но даже при этом ты, я уверен, мало что о них знаешь. Ты не осознаешь, что из себя представляют и откуда появляются деньги.

Я не понимал, что происходило. Второклассник хвастается перед первоклассником своим знанием алфавита? Не много ли он на себя взял? Это даже как-то обидно.

– Неужто знаешь? – Толик принял позицию для нового удара. – Скажи мне, Эдик, кто создает деньги?

Зачем я должен отвечать на эти тупые вопросы?

Но что-то внутри не позволило мне просто промолчать или как-то остроумно отшутиться.

И я уныло произнес:

– Правительство.

Соловьев ударил по шару. Но ни в одну лузу ничего не упало.

Досада пронеслась по его лицу мимическими морщинами.

Я прав – он много на себя взял.

Толик повернулся ко мне и ухмыльнулся:

– Я промазал, потому что ты меня рассмешил.

Смеется тот, кто смеется, как клоун, спаливший весь цирк.

– Нет, Эдик, ты неправ, – Соловьев вновь схватился за свой бокал. – Правительство не создает деньги. Они появляются иначе.

Я взял мелок и принялся натирать им острие кия.

– Так и кто же все-таки создает эти деньги, будь они неладны? – задиристо протрезвонил я.

– Отвечу, если ты попадешь, хе-хе.

Ну что ж. На бильярдном столе я не только трахаться умею.

Прицельным и закручивающим ударом я отправил свояка прямиком в среднюю скважину.

– А ты везунчик! – весело воскликнул Толик.

И пошел ставить мой первый шар на пока еще пустую полочку.

– Ты заслужил, – бормотал он. – Я расскажу тебе эту страшную историю.

Я двигался вокруг стола, выбирая следующую цель.

– Давным-давно, тысячи лет назад, никаких денег не существовало. А каждый хозяин семейства добывал всё, что нужно жене и детям, самостоятельно – еду, одежду и так далее.

Я заулыбался в ответ на его манеру рассказывать детские истории. Этим, что ли, он хотел со мной поделиться? Говоря так, словно я дебил? Хотя это, наверное, с возрастом появляется желание о чем-нибудь потрепаться, поумничать, попросвещать. Ну пусть тешится.

– Каждому приходилось быть и охотником, и мясником, и садоводом, и портным и так далее. Но потом соседи стали обменивать то, что у них было в избытке, на то, чего они раздобыть не сумели. Так появились мясник, садовод и портной, и каждый занимался только своим делом, а потом обменивался плодами своего труда с другими.

Толик сделал глоток из бокала. И пошел вытаскивать из лузы второй забитый мной шар.

– Когда оказалось, что не всегда производимый хозяином продукт требовался его соседям и, стало быть, он не мог ничего себе выменять на него, тогда всем потребовалось универсальное средство обмена, которое бы все принимали. Именно разделение труда послужило причиной появления денег. Этим средством обмена стало… ну, уверен, это ты знаешь, конечно, золото. Оно было блестящее, оно плавилось под различные формы, и у него была своя магическая притягательность. Даже спустя эти самые тысячи лет ничего не изменилось. Золото всегда в цене.

Третий шар, заряженный энергией, полученной от моей руки, юрко залетел в сеточку.

Блеск в глазах Соловьева потускнел. Но, несмотря ни на что, он продолжал увлеченно вещать.