Университет языков (СИ)

— Простите! Не подумайте, что мне не понравился ваш подарок, просто слово, которое я попросил выгравировать на обложке, не очень подходило для того, что я собирался писать под ней… Вы это вряд ли одобрили бы… Поэтому я вернул его, а себе позволил оставить только два слова. Вы не сердитесь, что у преступника имя из вашего языка?

— Ты не преступник, Эридан, — с чувством произнёс Хидори.

— Вы всегда немного идеализировали меня, профессор, — улыбнулся Эридан.

— Возможно, но не настолько. Тот путь, который ты выбрал…

— Я выбрал сознательно. Профессор, я не тот ребёнок, который попал в ваш университет. Я изменился!

— Изменения бывают разными, — печально проговорил Хидори.

— Мир вообще меняется в худшую сторону! — запальчиво произнёс Эридан.

— И что ты намерен делать? — чем больше нервничал Эридан, тем спокойнее становился Хидори.

— Не оставить ему альтернативы! — резко ответил Эридан. — Вы видите, что делает Албалия! Она, как прожорливое чудовище, поглощает всё вокруг. И будьте уверены, это не конец! Когда закончатся земли вокруг, она найдёт маленькую уязвимую страну в другой части материка и начнёт с ней войну во имя благой цели.

— А во имя каких целей собираешься воевать ты?

— Во имя свободы!

— И поэтому ты предлагаешь им один единственный выбор?

— Профессор, к сожалению, у нас нет времени выбирать, — с нажимом произнёс Эридан, словно объяснял урок непонятливому студенту. — Через несколько лет, а может, и меньше, Албалия станет так сильна, что её будет не остановить. Её примитивная культура уже заполонила весь мир. Поймите, ваш язык прекрасен, но вы потратили десятки лет, создавая его, и потратите ещё столько же. Возможно, когда-нибудь люди бы и оценили ваш труд, но человек с сознанием, которое воспитывает Албалия, посмотрит на все ваши слова — и не увидит ничего! Он просто потеряет способность различать что-либо, кроме количества нолей в цене на товар! В отличие от вас, я реалист. Да, мой способ более жёсткий, но его можно реализовать.

— Это не мой язык, — сказал Хидори, — поэтому столько времени затрачено на его создание. А что касается ещё нескольких десятилетий, ты мне явно льстишь. Я столько не проживу. Но это не важно, работу продолжат другие. Возможно, пройдут века, прежде чем люди начнут говорить на нём, но именно поэтому у этого языка есть будущее. Я никого не заставлял учить его. Ради него не нужно забывать свой родной язык. Аин — лишь средство общения, способ объединить людей, пробуждая то настоящее, что ещё осталось в них.

— Мой язык — тоже средство объединить людей, которые не хотят быть поглощёнными Албалией! На нём уже говорит в сотни раз больше людей, чем на Аине.

— А что будет с теми, кто не примет твоё средство? — тихо спросил Хидори.

— Оружие — необходимая предосторожность, — ответил Эридан, опустив глаза. — За мою голову назначена награда, моим именем пугают детей. Я должен защищать себя и людей, которые доверились мне. То, что каждый день передают по всем албалийским каналам, — ложь. Я не взрываю базы и не уничтожаю гражданские объекты, чтобы заставить отказаться от вступления в Албалийскую Республику. Я просто создаю свой мир. Мир, который будет сильнее Албалии. Дети, рождённые в нём, не будут понимать лживые и пошлые слова, льющиеся из каждого приёмника. Я выберу для них самые светлые, самые радостные сказки и переведу на свой язык. Это будет чистый и счастливый мир, профессор.

— Ты никогда не был реалистом, — с печальной улыбкой сказал Хидори. — Такой мир не создать за несколько лет с помощью одного только языка. Ты можешь попытаться оградить их от влияния Албалии, но ты не сотрёшь их прошлое. Албалия кажется тебе источником всех несчастий. Возможно, сейчас это, действительно, самая опасная страна. Но чудовище есть в каждом из нас, в ком-то больше, в ком-то меньше.

— Да, Алголия тоже чудовище. Но за всё уже заплачено, — красивое лицо исказила ужасная усмешка.

Хидори побледнел.

— Ну, что, всё ещё хотите спасать мою жизнь? — с вызовом спросил Эридан, а в глазах был страх.

— Я всегда буду защищать тебя, — наконец, сказал Хидори, — поэтому и приехал сюда. Эридан, ты говорил о времени. Но у тебя его может оказаться ещё меньше, чем у меня. Олеум Нафта не будет просто смотреть на твои попытки помешать его планам. И эти люди не смогут спасти тебя.

— Мы сможем постоять за себя, у нас достаточно средств.

— А если деньги не помогут, ты возьмёшься за оружие?

— Если не будет другого выхода, — мрачно проговорил Эридан.

— Но дети, для которых ты собираешься переводить самые светлые сказки, смогут ли они стать счастливыми, зная, что их отцы погибли под пулями?

— Зато они будут свободными, — печально ответил он. — Знаю, вы хотите, чтобы я вернулся. Но я не вернусь, профессор.

— Прошу тебя, подумай…

— Нет! — мучительно вскричал Эридан. — Нет, — проговорил он тише, — даже ради…

Хидори понимал, какой выбор делал сейчас Эридан и что лежало на его весах.

— Нет, — прошептал он.

— Хорошо, — глухо сказал Хидори. — Тогда послушай, что я скажу.

Он подошёл к Эридану и заглянул ему в глаза. Именно ради этих слов он приехал сюда.