Университетский вопрос в России

Правда, в той же Германии наряду с профессорскими доходами, доходящими до 100 тыс. марок, существуют и такие, которые приблизительно равны нулю. Это относится не только к тем приват-доцентам, которые ничем не выдаются и не имеют слушателей, но и к некоторым экстраординарным профессорам, которые по общему правилу жалованья не получают и иногда слушателей тоже не имеют. Но и те ординарные профессора, репутации которых хватило только для того, чтобы получить приглашение на кафедру в какой-либо захудалый университет (и дальнейшего роста ученой репутации и дальнейших более лестных приглашений не было), должны довольствоваться весьма скромным вознаграждением.

Вообще в основе германской системы лежит взгляд на профессорские лекции не как на равноценные приблизительно услуги определенного типа, подлежащие сообразно с этим и одинаковому вознаграждению (как, например, услуги чиновников известных категорий или, например, труд рабочих определенного рода, услуги почтальонов и т.п.), а как на такие величины, которые по ценности своей представляют величайшие контрасты, резкие скачки вверх и вниз от нуля до весьма крупных и ценных величин.

Но не иной смысл и установленного выше в форме «если бы я был студентом…» правила. Выраженная в ней весьма высокая оценка лекций и пользы их слушания относится именно к лекциям выдающихся ученых. Что же касается таких профессоров, то к сообщенному выше о высоком вознаграждении их труда в Германии следует прибавить, что из-за первоклассных ученых происходит борьба между университетами и правительствами государств Средней Европы (германских государств, имеющих свои университеты, Швейцарии и Австрии). Для выдающегося университета и его главного союзника – подлежащего министра народного просвещения считается там победою и торжеством добыть на вакантную кафедру первоклассное светило науки, а неудача такого признаваемого весьма важным предприятия или неумение удержать себя знаменитого профессора рассматривается как фиаско и поражение и компрометирует университет или министра, если это случилось по их вине. Откуда бы могли появиться такие воззрения, если бы то дело, для которого профессора приглашаются в данный университет, т.е. чтение лекций, представляло вредное или во всяком случае бесполезное по существу своему, не имеющее никакой ценности занятие?