Университетский вопрос в России

Тем более здесь, а не в предложенных или могущих быть предложенными экзаменных правилах лежит главный центр тяжести, что, как уже указано выше, истинно академическое образование не дается еще надлежащею постановкою экзаменов и не процветает еще та наука в университете, которая процветает только на экзамене, а профессор должен стремиться и уметь достигнуть большего, нежели учение учебников.

4. Смешанные системы университетского преподавания

I.

Для ознакомления с современным движением в пользу реформы университетского преподавания и оценки его нелишне остановиться также на некоторых новейших предложениях, требующих не полного упразднения лекций, а только частичной их замены и комбинации с иными приемами преподавания.

Наименее радикальны из предлагаемых систем те, которые даже сохраняют систематическое чтение лекций в течение целого учебного года и только значительно сокращают число лекционных часов.

Так, например, по мнению А. Пиленко[27], «при существовании хороших учебников… желательно, чтобы пассивные лекции были посвящены тем только вопросам, которые по самому своему существу способны в высокой степени заинтересовывать слушателей. Таких вопросов в каждой науке немного, и потому лекции пассивные должны быть сильно сокращены числом: максимальное их количество не должно превышать 2–3 часов в неделю на предмет (а не 6, как по действующему Уставу)… Все освободившееся, таким образом, время должно быть посвящено занятиям, в которых аудитория принимала бы активное участие. Занятия эти, в свою очередь, должны распадаться на две категории: во-первых, проверочные занятия, во время которых преподаватель будет удостоверяться (все равно, каких способом) в том, что его слушатели действительно почитывают в книгах те отделы, которые составляют дополнение текущих лекций; во-вторых, чисто практические занятия для применения к конкретным казусам полученных теоретических сведений».

По-видимому, автор предполагает, что для контроля изучения по учебнику «тех отделов, которые составляют дополнение текущих лекций» (точнее было бы с точки зрения автора сказать – всей системы науки, кроме разве тех «немногих вопросов», которые в качестве особенно интересных составляют предмет лекций) могут существовать другие рациональные способы, кроме задавания уроков и спрашивания. Но в чем могут еще состоять «проверочные занятия», кроме или наряду со спрашиванием по рекомендованному «хорошему учебнику», автор и в других местах своей статьи не указывает.

Рассуждения автора о лекционной системе, которые его приводят к сообщенным практическим выводам, как и рассуждения других «эклектиков» в области системы университетского преподавания, не отличаются логическою последовательностью.

Упомянув об изобретении книгопечатания и появлении вследствие этого конкурента лекции в виде учебника, автор затем так изображает преимущества этого конкурента и недостатки лекций, что последовательным выводом из этой аргументации было бы, по-видимому, требование полной замены лекции учебником.

Так, он указывает, во-первых, на то, что «на лекции студент принужден или слушать объяснения того, что он уже давно понял, или отвлекаться от лекции, делаться искусственно невнимательным до тех пор, пока тянутся эти объяснения, может быть, необходимые для его соседа». Между тем «при некотором навыке читать книгу можно почти безошибочно угадывать, какие абзацы (иногда строки) можно пропускать после того, как предшествующее изложение уже понято и чтение дальнейшего развития мысли было бы излишним». Вообще, «книга более индивидуально приспособлена, чем лекция».

«Во-вторых… изучение по книге требует приблизительно в пять раз меньше времени, чем аудиторное слушание. При четырех часах в неделю, т. е. при 100 часах в год, профессор едва успеет прочитать содержимое тома в 500 страниц убористой печати. А у себя дома студент прочитывает тот же том при некотором искусстве за 16–20 часов».

«Наконец, не нужно забывать и того, что всякое вообще слушание лекций является тяжелым трудом… У нас вообще как-то не отдают себе отчета в том, какую колоссальную затрату воли нужно произвести для того, чтобы выдержать эту пассивную роль [слушания лекций]… Я думаю, следовательно, что и с этой точки зрения лекции уступают книгам в педагогической ценности; нет ничего вреднее, чем приучать молодежь к пассивности. Ввиду всего этого я позволяю себе утверждать, что молодежь не так уже неправа, не посещая лекций».

Мы в случае согласия с этой характеристикой лекций и их вреда (несоразмерная потеря времени – с тяжелым трудом – и приучением к пассивности как результатом) сказали бы: «Не совсем уж неправы (т. е. вполне и очень правы) те, которые не читают лекций или требуют полного упразднения этого занятия, представляющего лишнюю и вредную потерю времени».