Unknown

Ник почувствовал, как при воспоминании о юном теле, кровь бросилась ему в лицо. Когда последний раз он думал о женщине спустя десять минут после того, как оставил ее? О Марианне он думает каждую секунду. Утром, позволив себе забыться, он увлекся ощущением странного счастья, юношеского восторга. Ему хотелось осыпать ее цветами. Снова увидеть этот блеск в ее глазах. Волшебное, удивительное сияние любви. К нему. К вампиру-одиночке, не знавшему подобных чувств веками. В его жизни была страсть, увлечения. Он познал все, что только может познать человек и бессмертный. Многочисленные любовницы, оргии, вакханалии крови и секса. Он мог получить каждую из них, стоит лишь подмигнуть и женщина оказывалась в его постели в тот же вечер. Но никогда он не видел в их глазах этого света. Обещание рая на земле. Марианна, словно касалась его черной души лучами и отогревала ее, кусочек за кусочком. Рядом с ней Ник забывал, кто он на самом деле. Появлялась призрачная надежда на будущее. Тучи мрака рассеивались и светило солнце, которое он ненавидел веками, а теперь полюбил. Нет притворства. Нет лжи, фальши. На минуту Ник позволил себе погрузиться в это мимолетное счастье. Но всего лишь на минуту. А потом эти крылья. Ее истинная сущность, объясняющая многое. Они далеки друг от друга в самом древнем понятии этого слова. Демон и Ангел. Полная противоположность. Война Света и Тьмы, непрекращающаяся веками. Только Ник за всю свою проклятую жизнь знал, кто в ней победит и впервые ему это не доставляло удовольствия. Впервые ему хотелось быть проигравшим. Когда нежные перья обвили его словно кокон, он казалось, увидел их обоих со стороны. Ангел, обнимающий крыльями демона, заслоняющий от кровавого мрака своей чистотой. Что он может ей дать? Часы любви? Ночи страсти? Но это ничтожно мало. Как быстро она ему надоест? Как быстро его потянет на сторону? Ник не привык хранить верность. В его лексиконе нет такого слова. Он никому и никогда не позволял посягнуть на свою свободу. Позволит ли ей? Ответ очевиден. Только для Марианны это станет вечной болью и страданием, а он не может причинить ей боль. Лучше загрызет себя сам, или сгорит на солнце, чем заставит плакать из-за него. Не трогать. Не начинать то, что закончится болезненно и мгновенно. Она этого не заслужила. Все пройдет. В ее возрасте увлечения приходят быстро и так же быстро исчезают. Марианна встретит человека, полюбит, подарит ему детей. От мысли об этом, его ледяное сердце больно сжалось. Полюбит другого…тот будет к ней прикасаться, целовать ее губы, ласкать ее юное тело. Брать ее нежно, или страстно длинными бессонными ночами… Стало невыносимо горько. Ник потянулся за виски. Привычное тепло обожгло его горло, но облегчения не принесло. Как часто он купается в алкоголе за последние несколько недель? Будь он человеком, давно бы спился. Николас опустился в кресло и вытянул длинные ноги на ковер.

Как же ему хотелось прикоснуться к ней снова. Провести пальцами по ее нежной шелковистой коже, теплой, горячей, такой отзывчивой на его ласки. Совсем легонько.

Желание невыносимое как проклятье. Словно острый нож, поворачивающийся в его груди и причиняя страдания. Она даже не прикоснулась к нему, только вцепилась пальчиками в его рубашку, а он был готов взорваться. Ее нежные стоны, тихие и застенчивые, они взрывали ему мозг. Ник не заметил, как проводит рукой по мускулистой, смуглой груди, представляя себе, что это Марианна касается его кожи своими нежными пальчиками. Он снова отпил из бутылки. В висках пульсировало только одно желание - разрядка. Немедленная, дающая облегчение физическая разрядка. Пальцы скользнули по упругим мышцам живота… Глаза мечтательно закрылись…

Она искушение, она превратила его в комок оголенных нервов. Ее раздвинутые ноги, влажная горячая плоть, упругая грудь с твердыми острыми сосками…безумное наслаждение…скольжения, касание возбужденного лона. Мощная эрекция заставила Ника хрипло застонать:

- О дьявол… - прорычал он, проклиная свою слабость. С самой первой секунд, как он увидел в Марианне женщину, его мозг взрывало это неконтролируемое желание. В него вселялся похотливый дьявол и прожигал насквозь электрическими разрядами.

Сдерживаться стало невыносимо, мужские пальцы скользнули за кожаный ремень брюк и обхватили горячий пульсирующий член. Ник застонал, перед глазами ее лицо, закрытые в экстазе глаза, задыхающийся рот. Как же ему тогда хотелось войти в эту сладкую влажность. Погрузиться дюйм за дюймом, растягивая удовольствие. Почувствовать сокращение ее лона не пальцами, а плотью. Выбить из нее не стоны, а крики. Его тело заныло в мучительном требовании дать облегчение, гораздо более ослепительном, чем жажда крови. Сейчас. Немедленно, иначе он умрет…