Unknown

Я повесила трубку телефона-автомата и нахмурилась. Мать его. А ведь, и правда, две недели прошло. Как один день. И я на месте. Нет, я, конечно, продвигаюсь, но Никитин чертовски упрямый. Он не просто сопротивляется, он держится от меня на расстоянии. Его ломка происходит незаметно, и чем больше его скручивает, тем больше он держит дистанцию между нами. И Оля его у нас почти каждый день зависает. Она для него как щит. От меня. Чтоб ее. После того поцелуя в машине Леша ведет себя так, словно ничего не произошло. Словно, это не он жадно мял мои губы своими губами, не он хрипло дышал мне в рот, теряя самообладание. Я даже не могла поймать его взгляд. Он упорно на меня не смотрел.

Я злилась. Впервые. Да, Макар прав, у меня не получается. Мне нужно больше времени. С Никитиным месяца не достаточно. Он из тех, кто долго раскачиваются и любят долгосрочные отношения, с уверенностью в завтрашнем дне. А я точно не подхожу на роль домашнего зверька. Разве что, экзотического. И у меня мерзкое чувство – Никитин не любит экзотику. Простушка Оля гораздо больше подходит.

Я вернулась домой. Бросила пакет с покупками на диван и нервно прошлась по комнате. Автоматически включила телевизор. Никитин сейчас на работе. Вечером собрался со своей лошадью в кино… со мной естественно. Я не заметила, что стою напротив его спальни, даже рука легла на ручку двери. Осторожно повернула и зашла внутрь. Взгляд упал на постель – аккуратно заправлена, шторы на окне раздвинуты. Несколько секунд смотрела на покрывало – Олю на ночь не оставляет. Но ведь трахает ее. В машине что ли? Или у нее дама? Так она вроде с родителями живет. Почему-то мысль о том, как он накрывает своим телом пухленькие Олины телеса, вызвала приступ тошноты. Образ в сознании всплыл очень четкий. Я громко выругалась матом.

Подошла к столику у зеркала и протянула руку к флакону с его одеколоном – непроизвольно понюхала. И тут же другие образы, как он держит мою лодыжку, как догоняет меня, как дико целует в своей машине.

«Если провалилась так и скажи, я заменю на другую телку, постарше».

Сразу представила себе лицо Светика. Точно ее подбросит. Она цепкая, хватка у нее железная. Такая в постель в тот же день затащит. И Никитин два раза думать не станет. Светке под тридцать. Почему-то одинаково было противно от мысли, что он трахает Олю или Свету. Одинаково паршиво. Возможно, я просто впервые не могла свыкнуться с мыслью, что я проигрываю. Да, скорее всего поэтому.

Я поставила одеколон и посмотрела на свое отражение. Долго смотрела.

Сегодня все изменится. Сегодня, или я буду не я. Так, куда там уехали Олины родители? Я еще несколько секунд смотрела на себя в зеркало, а потом решительно вышла из комнаты. Я снесу тебя Никитин, я устрою тебе персональное землетрясение.

Снова выпорхнула на улицу к телефону-автомату. У меня уже появился план.

Никитин вернулся домой ближе к десяти вечера, он проводил Олю в аэропорт. Ее родители попали в аварию – никто не пострадал, но они оба все еще в больнице с легкими ушибами. Естественно, Никитин не смог вылететь с ней в Варшаву. У него работа и я. Так что Оленька отправилась сама, и я надеюсь, ее не будет дня два как минимум. Леша сразу пошел на кухню заваривать кофе, а я, с глазами полными притворного сочувствия, смотрела на него и тихо вздыхала. Но, похоже, на него это не действовало. Он по привычке заварил кофе и мне, поставил чашку на стол. Наконец-то посмотрел на меня, чуть дольше обычного, но лишь на несколько мгновений. Потому что я выглядела иначе, я нарядилась, нанесла макияж, и я была уверена, что его скрутит, когда он на меня посмотрит. На это коротенькое красное платье, на вырез на груди, на мою прическу. Но Никитин отвел взгляд и чиркнул зажигалкой несколько раз.

– Мы никуда не едем, – сказал он и достал из пачки сигарету.

– Почему? – нагло спросила я и села на соседний стул.

Леша устало вздохнул и, не глядя на меня, отпил кофе.

– Никто не умер. Все живы-здоровы. Почему мы должны сидеть дома?

Никитин повертел чашку в руках, и я снова засмотрелась на его запястья. Очень сильные руки и пальцы красивые, мужские. По телу прошла дрожь… я захотела эти руки на своей груди. Видеть, как его смуглая кожа будет выделяться на моей сливочно-белой. Во рту тут же пересохло.

– Потому что у меня пропало настроение. Этого достаточно? Я хочу побыть дома.

– А я постоянно дома. Как в клетке. Как в коробке для хомяка с дырками на крышке. И крышку открывает хозяин, когда ему скучно или пришло время кормить зверушку.