Unknown

– Одно движение, засранец, и я вышибу тебе мозги. Стой на месте, не двигайся.

Он и не думал. Смотрел на меня горящим взглядом, потом натянул штаны и совершенно спокойно застегнул ширинку.

– А ты меня не узнала, детка…, – тихо сказал он, и у меня по спине пробежал холодок страха. – Я все равно найду тебя.

– Да пошел ты!

Я бросилась прочь из комнаты, споткнулась о тело заказчика, содрогнулась от ужаса, распахнула дверь и помчалась к лифту. Чертова флэшка так и осталась на полу. Я очень надеялась, что она заблокирована, и он не сможет прочесть информацию. Мне же было достаточно взглянуть один раз, чтобы запомнить. Я поймала такси и нырнула на заднее сидение. К черту. Я уезжаю сегодня же. С меня хватит этих гребаных заказов. Я выхожу из игры.

1 ГЛАВА

  

Россия. 1997 год  

Господи, как же холодно, нескончаемый дождь пробирает до костей. Раньше я любила осень и зиму, а сейчас я ждала потепления. Тогда в моем убежище из картонных коробок будет намного уютнее. Я достала спички из кармана огромной рваной куртки и взяла из стопки листовку. Привычный текст бросился в глаза: "Внимание! Пропала девочка. Мария Свиридова. 15 лет. Особые приметы – родинка на правой щеке. Всех, кто знает о ее местонахождении, просим обратиться по этому номеру телефона…"

Я подожгла листовку и с наслаждением смотрела, как горит бумага. Я содрала их все, по крайней мере, в нашем районе. Каждую ночь, вот уже больше года, я обрывала эти жалкие клочки бумаги, развешенные социальными работниками школы или кем там еще. Я не хотела, чтобы меня нашли. Я не хотела в интернат. Лучше улица. В животе заурчало. Цыган не принес сегодня поесть, точнее, притащил жалкие крохи, сам голодный остался, а меня накормил. Но мне было мало, я все равно не усну от голода. Возле рынка часто выбрасывают полусгнившие продукты, и если бездомные собаки не растащили пакеты, то мне перепадет немножко черствого цвелого хлеба, а может, и корочки апельсиновые или колбаса. Желудок судорожно сжался, и во рту выделилась слюна. Бабушка всегда покупала "докторскую", для меня. Себе отказывала, а мне никогда. Я поковырялась в кармане, нашла "бычок", даже три – один "королевский", почти пол сигареты, посмотрела на него, повертела в руках. На завтра. Сегодня обойдусь самым маленьким. Выкурила до самого фильтра, обожгла пальцы и затушила, плюнув на тлеющий кончик. Завыл ветер, и я с тоской подумала о том, как еще прошлой весной и зимой я спала в своей маленькой тесной комнатке, и бабушка заваривала мне чай с малиной. Она умерла. Не знаю почему, просто умерла. Я никогда не считала ее старой и никогда не задумывалась, что останусь одна, и вдруг она ушла вот так быстро, а кроме нее у меня никого не было. Отец нас бросил еще до того, как я родилась, а мама умерла при родах. Только фотография висела на стене, да бабушкины рассказы. Но она оставалась для меня чужой и незнакомой. Это все равно, что потерять что-то, чего у тебя никогда не было. Я не понимала тупых соболезнований и вопросов типа: "Как ты без мамы?", да как все. Жизнь на улице началась внезапно. Я никогда не думала, что буду способна укусить социального работника за руку, пнуть ее в живот коленкой и удрать в неизвестном направлении. Но я это сделала. Привыкать к будням бездомной бродяжки было трудно, отвоевывать свое место на чердаке заброшенной стройки еще труднее, но у меня получилось. Наверное, еще тогда я поняла, что у меня есть власть над мужчинами, пока самыми юными, такими как Цыган. Как только я появилась в нашей "семье", он тут же положил на меня глаз. В школе меня называли красивым ребенком, часто фотографировали для всяких там школьных газет, журналов.