Unknown

Кивнула, и я отшвырнул ее от себя, она пошатнулась, опираясь об стену, слегка согнувшись пополам. Я почувствовал, как дрожат колени, как снова возвращается боль. Невыносимая, сжирающая меня всего, дикая голодная боль. Подтачивает, вгрызается, раздирает все раны, вскрывает нарыв за нарывом, и я гнию от разложения на атомы ненависти. Я сел на диван, наклонился, схватил бутылку виски с пола и жадно сделал несколько глотков, а потом плеснул на взмокшую, окровавленную повязку. Глаза резанула ослепительная вспышка, на секунду выбила из реальности, все поплыло. Когда снова «вернулся» – Кукла стояла передо мной на коленях и осторожно снимала бинт с моего торса, из ее разбитой губы по подбородку стекала струйка крови. Я стиснул челюсти до боли и закрыл глаза.

Меня ломало. Да, я жаждал быть узнанным, но оказалось, что это больнее чем раньше, что это, бл***ь, невыносимо, потому что эмоции оголились и безобразно уродовали мою душу, моё сердце, которое дёргалось в агонии проклятой любви к ней, от понимания, насколько ненависть сожрала меня и нет дороги назад…дороги туда, куда во сне я все ещё возвращался и был счастлив…с ней. Эта новая дорога поведёт нас обоих в бездну, потому что теперь больше нет масок. Потому что теперь играть намного сложнее. Так как и у неё могут быть козыри. Если только поймёт… поймёт, насколько болезненно я все ещё одержим ею.

22 ГЛАВА

Кукла. Россия. 2001 г.

Я сняла солнцезащитные очки и положила в сумочку, Макар жестом указал мне на стул напротив него. Давно я не видела его лично, чаще по телефону или сообщения через агентов. В этот раз он позвал меня на встречу. Я знала, что это будет. Он всегда осведомлён. Чувствует мою неуверенность или сомнения, или черт его, с**у, раздери, что он там чувствует своим нюхом. Я положила флэшку на стол, а Макар накрыл ее ладонью и посмотрел на меня.

– Отлично выглядишь, Кукла. Семейная жизнь тебе к лицу. Изысканная, утончённая. Как я и мечтал.

Пигмалион хренов. Я села на пластиковый стул и закурила. Он не поднёс мне зажигалку. Только смотрел на меня чуть прищурившись.

– Давай, выкладывай, поделись сомнениями. Исповедайся.

Я посмотрела на него и выпустила тонкую струйку дыма.

– Никитин младший мне мешает. Убери его из игры, – сказала я и сбила пепел в пепельницу. Официантка принесла нам кофе, и Макар мило ей улыбнулся. Со стороны выглядело так, что мы – совершенно милая пара, может даже отец и дочь.

– А в чем проблема, Кукла? С чем не справляешься?

С тем, сукин ты сын, что ты подложил меня и под отца, и под сына.

– Он о чем-то догадывается, не знаю, он следит за мной, не даёт мне прохода, достаёт. ОН МНЕ МЕШАЕТ!

Я нервно затянулась сигаретой и посмотрела на Макара – тот улыбался.

– Значит трахни его. Все просто, милая. Трахай их обоих. В полном смысле этого слова. Запудри ему мозги. Мне что тебя учить? Когда сыночек будет занят тем, что у тебя между ногами, он будет следить за твоей попкой, а не за тем, что ты там делаешь в кабинете его отца.

Сволочь, он и это знает. Все знает. Я оставалась спокойной, ничего не выдавало моего волнения.

– Я не хочу в этом участвовать.

В этот момент Макар силой сжал моё запястье:

– Ты уже в этом участвуешь, милая. Уже. Так что давай, иди к Лёше и оттрахай его так, чтоб искры с глаз посыпались. Пусть будет твоим любовником. Так легче контролировать. Так ты сможешь его убрать, и он перестанет тебе мешать.

Я вытерпела его хватку, от дикого желания затушить сигарету об его руку свело скулы.

– Не ломай из себя целку, Кукла. Ты профессионал. Надо будет – перетрахаешься с полком солдат, а потом взорвёшь полигон. Я учил тебя этому. Тебя мучает вопрос морали?

– Нет других вариантов?

Макар выпустил мою руку и откинулся на спинку стула:

– Есть, я могу убрать Лёшу… Навсегда. Отпляшете на его похоронах, и никто не будет тебе мешать. Что скажешь?

Я затушила сигарету в пепельнице.

– Первый вариант лучше.

– Вот и отлично, девочка, чудесно. Ты всегда умела сделать правильный выбор.

Все. Свободна. Давай – сегодня успокой своего юного самца. Я позабочусь, чтоб старший подольше задержался в своей командировке. И ещё, – он подался вперёд и посмотрел мне в глаза, – запомни: я всегда и все знаю. Я знаю даже то, чего ты ещё не знаешь. Тебе ясно?

Конечно ясно, ублюдок. С тобой мне всегда все ясно. Я кивнула, и перекинула сумочку через плечо.

– Удачи, милая. Отчёт мне передашь о проделанной работе. Видеоотчёт.

Я сверкнула зло глазами.

– Я пошутил, – сукин сын развёл руками, – просто пошутил, девочка. Обойдёмся без домашнего видео.

Я села в машину и позвонила мужу, он ласково от меня избавился. Судя по всему, его встреча с американскими партнёрами в Бостоне в самом разгаре. Теперь я лихорадочно думала, постукивая по рулю. Лёша сейчас готовится к свадьбе вовсю. Они ещё утром пошли по магазинам. Не видеть их с самого утра – это передышка, и в тот же момент осознавать, что он с ней, что они там, чтоб их, как семейная парочка заняты шопингом… Несколько секунд смотрела в одну точку, потом повернула ключ в зажигании и сорвалась с места.