Unknown

Я с наслаждением увидел, как Кукла вздрогнула и медленно перевела взгляд на меня, сделал глубокую затяжку и, выпустив дым, затушил сигарету об пол.

–Какого хера ты пичкала меня снотворным? Я сказал, что мне это не надо.

Она судорожно сглотнула, а я нахмурился. Что с ней происходит? Она что под кайфом? Почему у нее такой загнанный идиотский взгляд, которого я раньше не замечал?

– Эй, проснись, Кукла, подъем. Я, бл**ь, вернулся с того света.

В который раз?

А она просто смотрела, и меня вдруг поломало внутри от этого взгляда. Шли секунды, они пульсировали у меня в висках, превращаясь в оглушающие удары по мозгам. В ней неуловимо что-то изменилось, я не понимал, что именно, а я привык все понимать. Анализировал каждую мелочь моментально и тут же выстраивалась логическая цепочка, а эту тварь я выучил как гребаную таблицу умножения за все годы, что вел ее. Только Кукла не на кого и никогда не смотрела так, как сейчас на меня. Это что, мать ее, новый способ сбить меня с толку? Кукла тяжело дышала, я видел, как вздымается ее грудь и как судорожно сжаты пальцы, но меня убивал ее взгляд. Там плескалась боль и растворялась во влажном блеске, словно она собиралась заплакать.

– Налюбовалась? Да…очнулся! Я живучий ублюдок и ты, небось, подсобила. На хрен не знаю зачем, но ты ведь поделишься со мной своими планами? Да, детка? А теперь принеси мне воды, – хрипло сказал я, показывая пистолетом на бутылку с минералкой, – давай, пошла!

Она не сдвинулась с места, а я тупо смотрел на нее и понимал, что где-то внутри поднимается странное предчувствие, какая-то дикая эмоция, лишняя, непонятная. Словно ожидание. Кукла встала на колени, все еще глядя мне в глаза. Твою мать, в ее глазах заблестели слезы. Вот сука! А! Что за гребаное представление она мне сейчас устраивает?! Что за…

– Я сказал – воды принеси, у меня в горле пересохло.

Взгляд на ее руку, рядом с коленом ножницы и кусок бинта. Она что, бл**ь, нажралась морфия? Медленно берет бинт, потом ножницы, а по щекам катятся слезы. Я взвел курок и направил пистолет ей в грудь, прикидывая свои силы, после двух дней в отключке и ранения решил не испытывать, чему там Куклу учили в ее гребаной спецшколе для особо одаренных шлюх. Но она, как зомби, подползла ко мне, не обращая внимания на пистолет. Ей что жить надоело? Дуло уперлось в ее ключицы, а Кукла даже не заметила.

– Ножницы положила на пол и руки подняла вперед, чтоб я видел.

Да что за херня с ней происходит, что за…

– НОЖНИЦЫ, МАТЬ ТВОЮ!

Пистолет впился в ямочку между ключицами, а я смотрел только в глаза, из которых катились слезы, ее губы дрожали, внезапно раздался звон. Резкий взгляд на пол – ножницы выпали из дрожащих пальцев, а я крепче сжал ствол, который касался ее кожи. По щеке скатилась струйка пота, но я не мог пошевелиться. Чувствовал, как учащается собственное дыхание. Что-то происходит. Разум все еще отказывается принимать, а вот сердце уже колотится. Быстрее. Быстрее.

– Живой…– скорее разобрал по губам, чем услышал, и она вдруг обхватила мое лицо ладонями, я вздрогнул как от удара, палец дернулся на курке, а ей, казалось, плевать, что одно мое движение – и ее грудь разворотит наизнанку.

– Живой, – уже громче, а голос, как чужой. Пальцы гладят мои щеки, быстро, лихорадочно, а у меня в груди нарастает рев.

– Лешаааа, – пистолет с грохотом упал на пол, а Кукла обхватила меня руками и с надсадным стоном прижалась ко мне всем телом. Меня парализовало. Я смотрел остекленевшим взглядом в одну точку, чувствовал, как ее ладони снова гладят мои скулы, она что-то шепчет, и снова это хриплое: «Леша…Леша…Лешааа». Мою грудную клетку разрывает от желания заорать, сердце уже не бьется – оно содрогается в какой-то дикой скачке. Чувствую ее слезы на своих губах и вдруг непроизвольно стискиваю Куклу с такой силой, что от боли в боку темнеет в глазах, а я руки разжать не могу. Держу ее, слышу голос и понимаю, что это гребаный апокалипсис, ядерный взрыв, где все смешалось, оскал мертвого прошлого, который насмехается над настоящим. Ее губы на моих губах – и я сжимаю все сильнее, а она не вырывается, дрожит, целует снова и снова мои губы, глаза. А меня скручивает от волны восторга и безумного всплеска дикого голода по ней, по запаху, голосу, прикосновениям…Непроизвольно погружаю пальцы в ее волосы, а Кукла лихорадочно гладит мое лицо, смотрит в глаза, что-то шепчет, как безумная и снова гладит…

– Лешааа…, - ее голос срывается, я слышу бешеное сердцебиение, чувствую, как она дрожит, и тихо схожу с ума…по ней…по ее прикосновениям…по ее запаху.

Голоса и картинки лавиной взрывают мне мозг. Боль невыносимо вспарывает вены, нервы, и я снова истекаю кровью воспоминаний.

«– Смотри, теперь ты живешь на мне, – веселый смех.

– А ты на мне…вот здесь, и вот здесь, и даже здесь…

– Люблю тебя

– Скажи еще раз.

– Люблю, а ты?