Unknown

Шаги начали удаляться, и я отнял руку от ее рта. Мы долго смотрели друг другу в глаза, пока Маша вдруг не взяла мою ладонь и не облизала каждый из пальцев, которые только что побывали в ней и блестели от влаги. Я стиснул челюсти, в изнеможении прижимаясь лбом к прохладной двери. Чувствуя, что меня вот-вот разорвёт на части.

Маша обхватила моё лицо ладонями.

– Здесь нельзя, – прошептала с омерзительным сочувствием.

Посмотрел на неё и в горле застрял ком. Какая же дрянь… порочная, развратная дрянь получила то, что хотела. Получила дозу моей слабости, мой срыв, мой кусок боли. Я резко сбросил ее руки и сжал запястья.

– Нигде нельзя… ты же замужем. Забыла?

Ударил словами и с триумфом увидел, как она поморщилась.

– Не забыла.

– Вот и хорошо, что не забыла. Давай, тебя уже ищут. Пора в постельку. Муж ждет.

Меня разламывало от дикой ревности, бешеного желания разодрать на ней одежду и оттрахать или избить сейчас до полусмерти. До встречи с ней я никогда не мог поднять руку на женщину. Сейчас я ловил себя на мысли, что мог бы ее задушить.

– Перестань.

– А я ещё не начинал.

Выпустил из объятий и инстинктивно подхватил, когда она пошатнулась.

– Лёша…

– Молчи…ни слова.

Смотрел на неё бледную, с затуманенным взглядом, растрепанную, и с ненавистью думал о том, что сейчас она пойдет к нему. Схватил пятерней за лицо:

– Почему? Почему он?

– Так получилось, – ее подбородок дрогнул. Играет? Сожалеет?…Или, бл**ь, издевается?

– Любишь его? – сорвалось, само собой.

– Так получилось…– повторила, и в глазах блеснули слезы.

Она повернула ключ в дверях, а я обнял ее сзади и зарылся лицом в ее волосы, закрыл глаза, изнемогая от этого запаха. Так пахнет счастье. Недосягаемая мечта.

– Любишь, Маша? Просто ответь…да или нет.

Она замерла, запрокинула голову, прижимаясь ко мне спиной. Молчит.

– Любишь? – сжал сильно, до хруста. – Любишь…его?

– Да, – сдавленно, как рыдание.

Я разжал руки, и она выскочила из кабинета. Почему-то именно это «да» окончательно вывернуло мне мозги. Это было «нет». Я понял. Только не стало легче, а внутри все превратилось в сплошной синяк. Я сполз по двери и сел на пол, запрокинув голову. Пошарил по карманам в поисках сигарет. Жадно затянулся. Похеру на ее «да»… плевать. Я хотел ее, и мне стало совершенно нас***ть, чья она жена и что будет завтра. Я сделал этот шаг. Самое страшное, что она сделала свой, навстречу ко мне, и я полетел в бездну, обратно мне с нее уже не вырваться.

21 ГЛАВА

Призрак. Израиль. 2009 г.

Я открыл глаза. Резко, как это бывает всегда в последнее время. Из бессознательного состояния к полной реальности, непроизвольно прижал руку к правому боку и почувствовал, как судорога разорвала затуманенные снотворным мозги. Я хотел подняться, но боль-сука швырнула обратно на подушки, стиснул зубы, и на лбу выступили капли пота. Твою мать. Дерьмо. Повернул голову и застыл – Кукла сидела рядом, на полу, облокотившись о стену, она спала, склонив голову на бок, возле нее пепельница, наполненная окурками, стакан с виски и мой пистолет.

Значит пулю все же достала, заштопала. Почему не пристрелила? Мозг все еще плавился, как после тяжелого похмелья. Я тряхнул головой и снова попытался встать, стиснув зубы, зажимая бок ладонью. Опустил ноги на пол и выдохнул, чувствуя головокружение. Потянулся за пистолетом и, подхватив пальцем за рукоятку, подбросив в воздух, поймал одной рукой за дуло, утер запястьем пот со лба и положил ствол возле себя. Так спокойнее. Взгляд на часы с календарной датой. Бл***ь, два дня я провел в беспамятстве, два гребаных дня, и эта сука меня все еще не убила. Удивительное милосердие.

Что она задумала? Или пичкала меня снотворным специально? Просканировал помещение – ничего подозрительного. На столе аптечка, бинты, стакан с водой, пару пузырьков с внутривенными лекарствами. Лечила значит. Нахрена – непонятно. Снова посмотрел на Куклу. Во сне она выглядела как всегда – трогательно, словно ребенок. Когда-то я мог смотреть часами, как она спит, любоваться до бесконечности, чувствуя дикую боль от ее красоты и моей странной, безбашенной любви к ней. Она не изменилась. Словно не прошло восьми лет. Правда, лицо сильно осунулось, под глазами расползлись темные круги. Я поддел пальцами ноги пачку сигарет и, придвинув к себе, достал одну, подкурил, откидываясь на спинку дивана. Затяжка за затяжкой, организм просыпается от сна, доза никотина заставляет сердце биться быстрее. Смотрю на нее и понимаю, что давно вот так не разглядывал. Очень давно. В груди заныло с такой силой, что перехватило дыхание. Я всегда тосковал по ней. Даже тогда, когда понимал, что эта чертовая сука сломала мне жизнь, все равно тосковал. Пока она жила, смеялась, трахалась, заколачивала грязное бабло – я подыхал от тоски по ней. Ненависть полоснула по старым ранам и засаднила в груди.

Все, пора просыпаться, детка. Хватит – отдохнула, пока я был в отключке. Я пнул Куклу ногой и когда ее глаза распахнулись, она смотрела прямо на дуло пистолета.

– Доброе утро, милая. Как спалось?