Unknown

— Выполнять задания - так это называется. Проболтаешься кому-нибудь, нажалуешься, сдашься, откажешься играть, сбежишь – поплатишься за это. Пройдёшь всё до конца – тебя оставят в покое и выполнят одно желание, любое, включая денежное. Игра тайная. Никто кроме организаторов и тех, кто её проходит о ней не знает. Да и знать не должен, это тайна. И как я уже сказала: развяжешь язык – тебе конец.

И тут я к своему ужасу понимаю, что в её голосе нет и капли иронии, насмешки или чего-то такого, что мне бы сейчас очень хотелось услышать. Моя сестра предельно серьёзна!

Вот же чёрт…

— Так. Подожди, — напрягаю извилины, хмуро глядя в её расслабленное лицо. — И… как давно…

— Месяц, — перебивает. — Мои пять туров длились месяц.

— И ты всё это время молчала?

— А должна была тебе, что ли сказать?

— Тогда почему сейчас сказала?

— Потому что всё уже закончилось!

— То есть теперь можно? — Трясу головой. Не хочу в это верить. Вспоминаю, как две недели назад отец забирал Полину из отделения полиции, и всеми силами избавляюсь от мысли, что те удары, которые она получила от папы, были получены из-за участия в какой-то там сумасшедшей игре.

— Кто… кто… — Слова не подбираются.

— Не могу сказать.

— Так ты знаешь?!

— Нет, то есть… да. И да, и нет. Блин, Лиза, всё сложно!

— Ага… — начинаю говорить сама с собой, делаю круг вокруг стола и вновь замираю напротив Полины. — Я правильно понимаю, что изнасилование было частью игры?

Лицо Полины заливает краска; не стыда – ярости и чего-то ещё… понять не могу чего именно.

— Так ты согласилась на это?! — кричу. Поверить не могу! Готова рвать на себе волосы. Готова рвать волосы на голове этой дуры! — Так тебя не насиловали?! Полина!

— Я не хотела, — отвечает подавленно и отворачивается к окну. — Но уже было поздно, когда я начала сопротивляться и кричать, чтобы он отвалил от меня.

— КТО?!

— Не знаю я! Не видела его! Темно было! Просто… какой-то парень, которого выбрал куратор.

— Куратор… — киваю, будто понимаю хоть что-то. — Ты участвовала в какой-то нездоровой игре, выполняла задания, и даже позволила какому-то подонку лишить тебя девственности, а кто-то в конец отшибленный при всём при этом курировал тебя?

— Да, — отвечает, как ни в чём не бывало.

— Кто он?

— Не могу сказать.

— Почему не можешь? После всего, что уже сказала?

— Ты можешь знать про игру, но не про её руководителей и судей.

— Подожди, — с силой массирую висок, — если больше никто не знает про эту игру, получается… тебя изна… с тобой… это сделал один из судей?

Молчит.

— Кто был этим твоим куратором? Полина!

— Да ты заколебала! Ты мне в мамочки записалась, или что? Я не могу сказать, не доходит?!

— Да почему?!

— Потому что я не такая дура, чтобы сдавать человека, который может уничтожить мою жизнь одним щелчком пальцев!

— Да о чём ты говоришь?! Кто на это способен? — Вновь останавливаю её на выходе из кухни.

— Отойди. Мне нужно накраситься.

— Полина, мы не договорили.

Закатывает глаза:

— Да не о чем больше.

— Ладно, — мрачно усмехаюсь, — а что если я прямо сейчас пойду к директору школы и расскажу ему обо всём, что происходит за его спиной?

— Ты не сделаешь этого.

Иду по её пятам в спальную:

— Почему не сделаю? Очень даже сделаю!

Полина опускается на стул перед зеркалом, хватает тушь и принимается красить ресницы.

— Ответь мне, — выхватываю тушь у неё из рук и слушаю недовольное рычание. — Что значит «сдашь и тебе конец»?

— А то! — вопит на всю комнату. — У них есть компромат на каждую птичку, ясно?! И пока я не закончу эту сраную школу, не позволю, чтобы его обнародовали, поняла?! Я лучше с собой покончу, чем перед всеми опозорюсь!

Забирает у меня тушь и возвращается к подкрашиванию ресниц, пока я стою столбом и тупым взглядом смотрю на её отражение.

— Какими были первые четыре испытания? — спрашиваю практически беззвучно.

— Этот вопрос тоже под запретом.

— А какие не под запретом?

— Больше я тебе ничего не скажу, — хватает чёрные тени и превращает себя в панду.

— А как же желание? — хмурюсь, качаю головой. — Загадала уже?

— Нет ещё.

— И тебе… тебе плевать, что стало ценой для него?

Смотрит на меня через зеркало:

— Теперь-то что? Что было, то было.

— Вот так просто?

— Да, Лиза. А теперь отвали, ладно? — Поднимается со стула, забрасывает на плечи рюкзак и идёт к двери.

— Ты что-то не договариваешь! — восклицаю ей вдогонку. — Я же вижу!

Останавливается, вздыхает, и бросает на меня безутешный взгляд:

— Я видела.

— Что ты видела? — подступаю ближе.

— Это, — Полина кивает на тумбочку у моей кровати, и я далеко не сразу понимаю, о чём речь. — Твой пригласительный. Поэтому я и рассказала тебе об игре.

— Какой ещё… — подбираю с тумбочки единственное, что может подходить под это определение и протягиваю Полине маленькую открытку с изображением колибри в клетке. — Ты об этом?

— Да, — смотрит на неё с отвращением. — Это твой пригласительный. Ты следующая, Лиза. — И в этот раз её голос ломается, а в уголках глаз скапливаются слёзы. — Не возвращайся в школу, — слышу, как пытается контролировать дрожащий голос. — Просто не возвращайся в эту долбаную школу!

Это слишком.