Unknown

Майкл и Ирма вместе исследовали каждый уголок розария полковника, огород, впалую лужайку для крокета, кустарниковые аллеи, чьи извилистые тропинки заканчивались восхитительными беседками, идеально подходящими для детских настольных игр, в которые они играли, сидя на садовых стульях с прямыми спинками, полностью сделанными из чугунного папоротника. Прилагать усилий для поддержания беседы не требовалось, и это очень нравилось Майклу. Когда миссис Фитцхьюберт встречала их, держащихся за руки на деревянном мосту, она вздыхала:

- Она так счастливы! Так молоды!

И спрашивала мужа:

- О чём они могут говорить целыми днями?

Порой Ирма обнаруживала, что болтает так, как когда-то давно в школе: для чистого удовольствия, забрасывая слова в светящийся воздух, как дети с радостью запускают в небо змея. Не имея надобности отвечать или даже слушать, находясь рядом, Майк наклонялся через перила мостика, - с каждым поворотом головы густая прядь падала ему на один глаз, - и целился нескончаемыми камешками в зияющий рот каменной лягушки, стоящей у заводи.

Теперь, ближе к вечеру, маленькое озеро под наклонными тенями остыло и среди камыша плыло несколько пожелтевших листьев.

- Милый Майк, как тяжело думать, что лето почти кончилось и мы больше не будем кататься на лодке.

- Мне тоже, - ответил Майк, умело огибая лодкой кувшинки. – К слову, эта старая плоскодонка вряд ли выдержит следующий раз, - усмехнулся он.

- О, Майк! ... Значит теперь всё закончилось.

- Что ж, но нам ведь было хорошо.

- Миранда говорила, что всё начинается и заканчивается в нужное время и в нужном месте…

Майк, верно, слишком сильно опёрся на весло. Ирма услышала, как под гниющими досками зашумела вода и плоскодонка неуклюже качнулась вперёд.

- Прости… я тебя обрызгал? Эти ужасные корни лилий…

Кувшинки у пристани уже закрылись и таинственно лежали в полумраке. Над камышами взлетел белый лебедь. Они немного постояли, глядя как он летит над водой и скрывается среди ив на другом берегу. Именно таким потом будет вспоминать Майкла Фитцхьюберта Ирма. Совершенно неожиданно он появится рядом с ней в Булонском лесу или под деревьями Гайд-парка: с прядью светлых волос на глазу и лицом, повёрнутым в сторону удаляющегося лебедя.

В ту ночь из-за соснового леса опустился туман и задержался до самого утра. Из окна Ирмы в доме садовника ничего не было видно и миссис Катлер вышла посмотреть на свои теплицы, предсказывая раннюю зиму. В магазине Манасса редкий покупатель, прося утреннюю газету, с уже слабеющим интересом спрашивал: «Нет ли чего нового о загадке колледжа?». Но ничего не было – по крайней мере, из того что могло хоть отдалённо назваться новостью на веранде Манасса. Местные жители признали историю со Скалой оконченной и благополучно начали её забывать.

Последняя прогулка по озеру. Последнее лёгкое пожатие руки… Незаметно и нигде не зафиксировано, тень от событий пикника продолжала сгущаться и расходиться.

11

Миссис Фитцхьюберт, увидев за завтраком затянутый туманом сад, решила дать горничным указание начать убирать ситцевые занавески и покрывала, и готовиться к переезду к бархату и кружевам в Турак¹⁵.

- Эта ветчина явно переварена, - сказал полковник. – И куда запропастился Майк?

- Он попросил подать кофе к себе в комнату. Ты должен признать, они идеально друг другу подходят.

- И к тому же плохо нарезана! Кто?

- Майк и Ирма Леопольд, конечно.

- Подходят для чего? Для продолжения рода?

- Не будь таким вульгарным. Я видела, как они вчера гуляли у озера… У тебя что нет сердца?

- Какое отношение моё сердце имеет к переваренной ветчине?

- Да оставь ты в покое эту ветчину! Ты что не понимаешь, я пытаюсь сказать, что сегодня у нас обедает маленькая наследница!

Для Фитцхьюбертов, подача вкусной еды в столовой в строго отведённое время на огромных подносах представляла священный ритуал, служивший для обозначения и упорядочивания их праздных, и в противном случае, лишенных всяких очертаний дней. Одновременно с ударом в горничной в индийский гонг в передней, нечто вроде гастрономических часов в желудке Фитцхьюберта внутренне провозглашало надлежащий час.

- После обеда я собираюсь немного вздремнуть, дорогая… Выпьем чай на веранде в четверть четвёртого… И скажи Альберту приготовить к пяти повозку.