Unknown

Обед в «Лейк Вью» подавали ровно в час. Ирма, предупреждённая племянником, о том, что непунктуальность считается главных грехом гостя, поправила на крыльце малиновый пояс и взглянула на маленькие бриллиантовые часики. Туман наконец рассеялся и превратился в паркий желтый свет, в котором фасад виллы под вьющимся диким виноградом казался удивительно ненастоящим. Майка нигде не было, и она направилась к менее неприступному входу со стороны веранды. На звонок вышла горничная. В тёмном выложенном плиткой коридоре, голова скорбного лося возвышалась над стопками шляп, шапок, пиджаков, теннисных ракеток, зонтов, вуалей от мух, панам и тростей. В гостиной с видом на озеро, сам воздух, тяжёлый от аромата французских роз в серебряных вазах, казался розовым. Окруженная такими же розовыми шелковыми подушками, миссис Фитцхьюберт поднялась с розовой софы поприветствовать гостью.

- Мужчины сейчас подойдут. А вот и мой муж, идёт прямо через переднюю в ботинках, перемазанных глиной с розария.

Ирма, видевшая закат на Маттерхорне¹⁶ и восход луны в Тадж-Махале, искренне воскликнула, что сад полковника – самое прекрасное место, которое ей довелось видеть.

- С хорошего ковра глину очень трудно отчистить, - сказала миссис Фитцхьюберт. – Скоро у тебя будет свой и ты всё поймешь, дорогая.

Девушка, бесспорно, была красавицей и с умением носила своё обманчиво простое платье. Шляпка из итальянской соломки с малиновыми лентами вероятно из Парижа.

- У мамы было два, первый – из Франции.

- Обюссонский? – поинтересовалась миссис Фитцхьюберт.

О, боже! Когда же придёт Майк!

- Я про мужей, не про ковры…

Миссис Фитцхьюберт это не развеселило.

- В Индии полковник часто говорил, что действительно хороший ковёр – лучшее вложение после бриллиантов.

- Мама всегда говорит, что о вкусе мужчины легко судить по тому как он выбирает драгоценности. Мой папа прекрасно разбирается в изумрудах.

Аккуратный поблекший маленький рот пожилой дамы распахнулся:

- Правда?

Сказать больше было нечего, и они обе с надеждой посмотрели на дверь. Та отворилась и в ней появился полковник с двумя старыми слюнявыми спаниелями позади.

- Собаки, лежать! Лежать! Нельзя облизывать белоснежную руку юной леди. Ха! Любите собак, мисс Леопольд? Племянник говорит они слишком толстые. А где, собственно, Майкл?

Глаза миссис Фитцхьюберт скользнули по потолку, словно племянник мог спрятаться в драпировках карнизов для штор или висеть вниз головой на люстре.

- Ему прекрасно известно, что мы обедаем в час.

- Вчера он упоминал что-то о прогулке до соснового леса, но это не оправдывает опоздание к первому визиту мисс Леопольд к нам на обед, - сказал полковник, обратив стеклянный синий взгляд на гостью, и машинально отметив изумруды на тонком запястье. – Боюсь, вам придется смириться с компанией двух старых хрычей. К сожалению, других гостей больше не будет. В клубе Калькутты, восемь персон – всегда считались идеальным количеством для небольшого обеда.

- К счастью, сейчас мы не будем есть тех ужасных индийских цыплят, - сказала его жена. – Полковник Спрак любезно прислал нам вчера немного горной форели из губернаторского дома.

Полковник посмотрел на часы.

- Не будем ждать этого юного бездельника, иначе рыба испортится. Надеюсь, вы любите запечённую форель, мисс Леопольд?

Ирма любезно призналась, что обожает запечённую форель и даже знает о подходящих для неё соусах. Полковник подумал, что Майку чертовски повезёт, если ему удастся заполучить маленькую наследницу. Какого дьявола его нет?

Общее восхищение нежным вкусом форели с трудом могло стать темой трёхсторонней беседы на протяжении всего долгого неторопливого обеда. Приборы для Майка вскоре убрали. Мусс из языка сопровождала неловкая тишина, несмотря на монолог хозяина о выращивании роз и возмутительной неблагодарности буров по отношению к «нашей милостивой королеве». С отчаянным оживлением дамы обсудили королевскую семью, консервирование фруктов (самое скучное для Ирмы) и как крайнюю меру – музыку. Младшая сестра миссис Фитцхьюберт играла на фортепьяно, а Ирма на гитаре: «божественные цыганские песни в цветных лентах». Как только подали кофе, хозяин закурил и оставил дам в непростом положении на розовой софе за резным индийским столом. Сквозь стеклянные двери Ирма видела свинцовое озеро под мрачным небом. Гостиная стала неуютно душной, маленькое морщинистое лицо миссис Фитцхьюберт плыло по розовому воздуху, как голова чеширского кота из «Алисы в стране чудес». Почему, о, почему Майк не смог прийти к обеду? Миссис Фитцхьюберт спросила есть ли у миссис Катлер кухарка.

- О, милая миссис Катлер! Она готовит как ангел! У меня есть рецепт её божественного шоколадного торта.

- Припоминаю, как я училась делать майонез в пансионе – деревянной ложкой капля по капле…

Мысли Ирмы вернулись из соснового леса, где бесплотный Майк блуждал сквозь туман. Гостиная закружилась перед глазами.

Наконец часы на каминной полке показали приемлемое время для ухода, и Ирма засобиралась.

- Ты выглядишь немного уставшей, - сказала миссис Фитцхьюберт. – Тебе стоит пить побольше молока.