Unknown

Залитые солнцем холмы и тенистый лес, которые казались Эдит такими тихими и неподвижными, на самом деле переполнялись неслышными шорохами, щебетаньем, потрескиванием и шелестом лёгких невидимых крыльев. Под солнечными лучами светились и подрагивали листья, цветы и травы; меж расступившихся теней облаков виднелись танцующие над водой золотые пылинки, по которой скользили и прыгали жуки-плавунцы. На траве и камнях усердные муравьи преодолевали миниатюрную песчаную Сахару и травяные джунгли, занятые нескончаемым делом сбора и хранения пищи. Здесь, меж гороподобных людей были разбросаны ниспосланные небесами крошки, семена тмина, кусочки засахаренного имбиря – странной и экзотичной, но наверняка съедобной добычи. Батальон из сахарных муравьёв, почти вдвое согбенных от стараний, с трудом тащил кусочек сахарной глазури от пирога в сторону одной из подземных кладовых, что опасно расположилась в нескольких сантиметрах от прислонившейся к скале светлой головки Бланш. Ящерицы грелись на раскалённых от солнца камнях, неуклюжий жук-броненосец, перевернувшись на сухой листве, беспомощно лежал на спине; белые толстые опарыши и плоские серые мокрицы предпочитали промозглую безопасность под слоями гниющей коры. Неподвижные змеи, свернувшись кольцом в своих укромных норах, ожидали сумеречного часа, когда можно выползти из полых брёвен, чтобы попить воды из ручья, пока, затаившись глубоко в кустарниках, птицы будут ждать наступления тёплого дня, чтобы уйти незамеченными…

Ограждённые от естественных контактов с землёй, воздухом и солнцем, давящими на солнечное сплетение корсетами, объёмными юбками, хлопковыми чулками и кожаными ботинками, плотно поевшие девочки, сонливо лежали в тени и больше напоминали людей с фотокарточек, непринуждённо позирующих возле ребристых скал и нарисованных деревьев, чем часть окружающей их природы.

Утолив голод и насладившись непривычным лакомством до последней крошки, тарелки с чашками промыли в заводи, и устроились поразвлечься. Некоторые разбрелись по двое или по трое, под строгим наказом не уходить далеко от экипажа, другие же, дремали и грезили, опьянённые жирной пищей и солнцем. Розамунд что-то вышивала, а Бланш уже спала. Две трудолюбивые сестры из Новой Зеландии делали карандашом наброски с мисс МакКроу, наконец снявшую лайковые перчатки, в которых до этого рассеянно пыталась есть банан, что привело к жутким последствиям. Она ровно сидела на поваленном дереве в очках со стальной оправой, уткнувшись острым носом в книгу и сделать на неё шарж не составляло труда. Рядом на траве, вытянувшись во весь рост, отдыхала Мадмуазель: светлые волосы спадали ей на лицо. Взяв у кого-то перламутровый ножик, Ирма с чувственным изяществом, достойным пира у Клеопатры, снимала со спелого абрикоса кожицу.

- Миранда, ну почему так, - шептала она, - почему такая красавица – учительница? Это же скука смертная… Ой, сюда идёт мистер Хасси, жалко её будить.

- Я вовсе не сплю, ma petite. Просто мечтаю, - сказала воспитательница, опираясь на локоть и загадочно улыбаясь. – Что там, мистер Хасси?

- Извините за беспокойство, мисс, но я хотел убедиться, что мы выедем не позже пяти. Возможно, раньше, как только я подготовлю лошадей.

- Конечно. Как скажете. Я прослежу чтобы девочки были готовы. А который сейчас час?

- Это я и хотел спросить, мисс. Мой старый тиккер встал в двенадцать часов. Именно сегодня, за весь дурной год.

Оказалось, что маленькие французские часики Мадмуазель были на ремонте в Бендиго.

- У Музо Монпелье, мисс?

- Да, кажется часовщика зовут именно так.

- С Голден-сквер? Ну, тогда вы в хороших руках.

На лице француженки вспыхнул слабый, но различимый румянец, противоречащий её холодному: - Вы так думаете?

Однако, мистер Хасси вцепился в Музо Монпелье, словно пёс в кость, и, кажется, не мог так просто отказаться от этой темы.

- Скажу вам, мисс, - Музо Монпелье, как и его отец, - один из лучших представителей своего семейства в Австралии. И к тому же, прекрасный джентльмен. Правильно сделали, что пошли именно к нему.

- Я вас поняла. Миранда, у тебя были маленькие бриллиантовые часики, подскажи нам, который час?

- Извините, Мадмуазель, но я их больше не ношу. Терпеть не могу, когда они целый день тикают прямо над сердцем.

- Если бы у меня были такие, - сказала Ирма, - я бы их никогда не снимала, даже в ванной. А вы, мистер Хасси?

Неохотно оторвавшись от книги, мисс МакКроу полезла двумя костлявыми пальцами в складки красно-коричневой накидки на груди и достала оттуда старомодные часы с репетиром на золотой цепочке.

- Остановились ровно в двенадцать. Никогда раньше не останавливались. Принадлежали ещё моему отцу.

Мистеру Хасии пришлось ограничиться многозначительным взглядом на тень от Висячей скалы, которая с самого обеда клонилась и ползла по «Поляне для пикников».

- Я поставлю котелок на чай ещё раз? Думаю, это займёт не больше часа.

- Часа, - произнесла Мэрион Куэйд, доставая бумагу в клеточку и линейку. – Я бы хотела провести некоторые измерения у основания скалы, если у нас ещё есть время.