Unknown

Эдгар По является представителем нового, более конструктивного и технически подкованного стиля, ожидающего своего часа вплоть до момента появления подходящей плодотворной почвы. Другое течение - традиция нравственных ценностей, элегантной сдержанности и мягкости, досужие фантазии с редкими филигранными сочетаниями - представлен другим не менее известным автором, неправильно понятым и одиноким в своих начинаниях американским писателем - застенчивым и чувствительным Натаниэлем Готорном, благородным потомком старинного Салемского рода и правнуком одного из самых кровожадных судей в период Салемского процесса. У Готорна мы не видим ни жестокости, ни отваги, ни яркого контраста, ни напряженных драматических сцен, ни космического ужаса, ни безраздельного и обезличенного мастерства По. Вместо этого он предлагает кроткую душу человека, чьё горло железной хваткой обхватила рука пуританской церкви старой Новой Англии; погрязшего в собственной меланхолии и горестях, удручённого безнравственным миром, повсеместно не вписывающегося в рамки традиционного образа мысли, которого придерживались его предки, верующие в неприступность и непреклонность божьих заповедей. В глазах Готорна зло - это реальная сила, похожая на притаившуюся в тени тать, чей острый клинок всегда готов нанести сокрушительный удар. Окружающий мир в глазах читателя предстаёт в виде воображаемого театра бесконечной трагедии и скорби, и рука невидимого Рока зависла над этим миром, пишет судьбы несчастных смертных и заставляет их сражаться за превосходство, опустошая их души и сбивая их с толку. Таинственное наследие Америки добилось больших успехов, и он узрел мрачную рать безмолвных призраков, лежащих в сути бытия нашего; в тоже время он не был равнодушен к чувству прекрасного и охотно инкрустировал его в повествования, мотивируясь исключительно внутренним порывом. Ему, должно быть, жизненно необходимо вплетать в свои мрачные фантазии какой-нибудь аспект флегматичной меланхолии, нарочито подчёркнутой дидактизмом или аллегорическим приёмом, который с безропотным и смиренным цинизмом может давать простодушную моральную оценку вероломству человеческого рода, который он не может перестать опекать и скорбеть по поводу понимания его собственного лицемерия. Сверхъестественный ужас никогда не имел большого значения для Готорна. Его стремления тесно переплетены с особенностью его личности, несомненно, гениальной, ибо он призывает воображаемый мир стать декорацией к его меланхоличной проповеди, которую он хочет проповедовать.

Таинства Готорна всегда предстают перед нами в виде мягких, неуловимых словно дым сдержанных образов, чьё присутствие можно проследить в каждой его работе. Это настроение было понято и прекрасно передано в германизированной версии классических мифов для детей, вошедший в «Книгу Чудес» и «Сказки Тэнглвуда», в иной раз проявляя черты некоего отчуждения и непостижимых чар или таинственной угрозы, что причастна к происходящим событиям, которые не имеют ничего общего со сверхъестественным; как собственно, и его мрачный посмертный труд «Тайна доктора Гримшоу», в котором он описывает жуткий дом просуществовавший до наших дней в Салеме, примыкающий к старому кладбищу на Чартер-стрит. В «Мраморном Фавне», чьей декорацией к рассказу стала известная дурной славой итальянская вилла, что сама по себе является превосходной локацией для настоящей творческой импровизации и динамично развивающихся таинственных событий где-то на периферии взгляда читателя. На протяжении всего романа мы встречаем множественные отсылки на присутствие мистической крови, текущей по венам смертного человека, что само по себе очень любопытно, несмотря на маниакальную одержимость этическими аллегориями, присутствие неприкрытой антикатолической пропаганды и пуританского ханжества, которая побудила современного писателя Д.Г.Лоуренса выразить своё критическое отношение к автору в крайне недостойной манере. «Септимиус Фелтон или Эликсир жизни» посмертный роман, чей творческий замысел несколько раз был включён в «Истории Долливера»(1876) - последний незавершённый роман писателя, в котором речь шла об эликсире жизни, был написан не без доли таланта, в то время как в заметках о ненаписанной истории, что должна была называться «Поступь предков», Готорн активно занимался изучением и художественной обработкой древних английских мифов - в частности, история о древнем и проклятом роде, представители которого во время прогулок оставляли после себя кровавый отпечаток левой ноги - что-то подобное мы можем наблюдать и в «Септимиусе Фелтоне», так и в «Тайнах Доктора Гримшоу».