Unknown

Невообразимое зло старого дома - очень похоже на то, что обитало в доме Ашеров у По, единственное отличие - более тонкая манера исполнения - тьма, словно повторяющийся мотив в опере, с каждым разом всё глубже проникает в повествование, подводя читателя всё ближе к трагической развязке; и когда суть основных событий будет раскрыта, мы увидим следующее поколение Пинчонов, представляющие из себя довольно жалкое зрелище. Чудаковатая, обнищавшая старая дворянка Хефцибах, наивный как дитя неудачник Клиффорд, только что освободившийся из тюрьмы, куда он угодил по ошибке; беспринципный судья Пинчон, старый полковник который заварил всю эту кашу - всё это замечательные образы, которые прекрасно вписываются в пейзаж, наполненный чахлой растительностью и безжизненными птицами в саду. Очень грустно, что у данной истории счастливый конец - брачный союз жизнерадостной Фиби, последней из рода Пинчонов, с привлекательным молодым человеком, оказавшемся последним представителем из рода Моула. Похоже, именно это и развеяло проклятье. Готорн избегает темы насилия или каких-либо намёков на оное, таким образом оставляя все ужасы на заднем плане; впрочем, нотки ужаса всё же порой скользят по тексту, что несомненно облагораживает его, помогая поддерживать необходимую атмосферу и избавить от излишней иносказательной сухости. События, вроде колдовства Элис Пинчон в начале восемнадцатого века и загадочной мелодии, воспроизводимой её клавесином, звук которого предшествует чьей-то смерти - поздний вариант очень старого европейского приёма - связать какое-нибудь обыденное действие со сверхъестественным событием; в то время как посмертное ночное бдение старого судьи Пинчона в его гостиной с жутко тикающими часами, являет собой наиболее напряженный и жуткий момент в повествовании. По началу о смерти судьи не говорится прямо - говорится лишь, что кошка прошла под окном дома и учуяла что-то неладное, за долго до того как читатель или кто-нибудь из героев придёт к такому же выводу - и это гениальный приём, достойный ко вниманию самого По, и которого последний вряд ли мог превзойти. Позже этот загадочный кот сосредоточенно наблюдает за тем же окном и в последующие дни - словно ожидает какого-то события. Это не что иное как психопомп, проводник душ в загробный мир из древнейших человеческих мифов, весьма ловко вклиненный автором в канву повествования.

Но у Готорна не было последователей. Его настроение и мироощущение характерное для эпохи, которая ушла вместе с ним, в то время как По, осознав природу страха и овладев приёмами его художественного создания, не только сумел удержаться на достигнутой позиции, но и добиться больших успехов. Одним из первых последователей По является талантливый молодой ирландец Фиц Джеймс О`Брайн (1828-1862) который перебрался в Америку и с честью погиб в Гражданской войне. Именно он подарил миру «Что это было?» первый хорошо продуманный рассказ о материальном, но невидимом существе, чьим прототипом стало «Орля» Мопассана; он так же написал непревзойдённую «Бриллиантовую линзу» - рассказ о молодом человеке с микроскопом, в окуляр которого он рассмотрел новый для него мир и даже успел влюбиться в девушку, которую он сумел разглядеть в капле воды. Ранняя кончина О`Брайна несомненно в какой-то степени лишила нас новых качественных рассказов о сверхъестественном, хотя его гений был в значительной степени меньше чем у мастодонтов жанра вроде По и Готорна.

Ближе всех к успеху великих сумел приблизиться довольно эксцентричный и угрюмый журналист Амброз Бирс, родившийся в 1842 году; он так же участвовал в Гражданской войне, но сумел выжить и написать бессмертные рассказы и загадочно исчезнуть в 1913 году, оставив после себя целый ворох неразгаданных тайн, состоящих из жутких порождений его дьявольской фантазии. Бирс был сатириком и памфлетистом, но широкую известность он обрёл благодаря своим мрачным и жестоким рассказам. Многие из них повествуют о гражданской войне, отличаются яркостью и реалистичностью образов, чем сильно контрастируют с популярной художественной литературой того времени. Если говорить честно, все рассказы Бирса так или иначе связаны со сверхъестественным. Все они повествуют о физических или потусторонних ужасах, окружающих человека, в большей степени эти зловещие образчики страха и формируют авангард американского достояния сверхъестественной литературы. Господин Семюэль Ловмэн, современный поэт и критик, имеющий честь лично быть знакомым с Бирсом, подвёл черту под всем творческим наследием «творца теней» в предисловии к некоторым из писем писателя: