Unknown

– Я так устала, – еле ворочая языком, произнесла я. – Так устала.

Лавка скрипнула под его весом, когда он сел рядом со мной и стал аккуратно утирать мои щеки грязным носовым платком. Обняв меня, Джейми зашептал на гаэльском что-то успокаивающе ласковое, как делал это с испуганными животными. Я прильнула щекой к его рубашке и закрыла глаза. Слезы еще текли по моим щекам, но я уже чувствовала себя лучше: хоть и уставшей до смерти, но не полностью уничтоженной.

– Я не хотела убивать того человека, – прошептала я. Пальцы, приглаживающие мне за ухом волосы, на мгновение замерли, а потом вновь задвигались.

– Ты никого не убила, – с изумлением в голосе сказал Джейми. – Тебя это тревожит, Сассенах?

– Помимо всего прочего, да, – вытирая себе нос рукавом, я села и уставилась на него. – Я не убила канонира? Ты уверен?

Его губы натянулись, изобразив нечто почти похожее на улыбку, если бы оно не выглядело так мрачно.

– Уверен. Я убил его, девочка.

– Ты...О! – шмыгнув носом, я пристально на него посмотрела. – Ты ведь говоришь это не ради того, чтобы я чувствовала себя лучше?

– Нет, – улыбка исчезла. – Я тоже не хотел бы его убивать. Только выбора не было, – протянув руку, он указательным пальцем заправил прядь волос мне за ухо. – Не тревожься об этом, Сассенах. Я справлюсь.

Я снова заплакала, но на этот раз от всего сердца. Я рыдала от боли и горя и, конечно, от страха. Но мучилась и печалилась я о Джейми и том человеке, которого он, не имея другого выбора, убил. И это все меняло.

Немного погодя буря улеглась, оставив меня вялой, но исцеленной. Гудящее чувство отрешенности ушло. Развернувшись на лавке, Джейми прислонился спиной к столу и держал меня на коленях. Так мы и сидели в мирной тишине, наблюдая за свечением угасающих угольков в очаге камбуза и за струйками пара над котелком с горячей водой. Я апатично раздумывала, что надо бы положить в кипяток что-нибудь, чтобы за ночь приготовилось, и взглянула на клетки: куры там уже устроились спать, и лишь иногда раздавалось редкое кудахтанье, когда какая-нибудь из птиц вздрагивала от того, что ей там виделось в ее курином сне.

Нет, сегодня я не смогла бы заставить себя убить курицу. Мужчинам придется довольствоваться тем, что попадется под руку утром.

Джейми тоже обратил внимание на кур, но подумал о другом.

– Ты вспомнила кур миссис Баг? – произнес он с грустным юмором. – Малыша Джема и Роджера Мака?

– О, Боже! Бедная миссис Баг.

Когда Джему было пять лет или около того, ему поручили каждый божий день пересчитывать кур, чтобы знать наверняка, что они все вернулись в курятник на ночь. После чего, конечно же, дверь плотно закрывалась, чтобы не проникли лисы, барсуки или другие хищники – любители курятины. Только вот Джем не запер. Всего лишь раз, но его оказалось достаточно. В курятник залезла лиса – это была жуткая кровавая бойня.

Полнейшая ерунда, что человек – единственное существо, убивающее ради удовольствия. Возможно, всё семейство псовых научилось этому от людей: лисы, волки и, в теории – домашние собаки тоже. Стены курятника были буквально покрыты кровью и перьями.

– О, мои детки! – причитала миссис Баг, а слезы, как бусины, скатывались по ее щекам. – О, мои бедные детишки!

Джем, которого позвали на кухню, не смел поднять глаза.

– Мне жаль, – уставившись в пол, шептал он. – Мне, правда, жаль.

– Что ж, так и должно быть, – сказал ему Роджер. – Но сожаление тут не поможет, да?

Джемми молча покачал головой, и глаза его наполнились слезами.

Роджер откашлялся с грозным раскатом.

– Ну, значит, так. Если ты настолько большой, что тебе доверяют работу, значит ты достаточно взрослый, чтобы отвечать за последствия, раз нарушил это доверие. Понимаешь меня?

Было очевидно, что Джем ничего не понял, но, всхлипывая, он усердно качал головой.

Роджер протяжно вдохнул носом.

– Я имею в виду, – проговорил он, – что собираюсь выпороть тебя.

Маленькое круглое личико Джемми побелело. Он моргнул и изумленно посмотрел на свою маму.

Брианна, было, двинулась к нему, но у нее на предплечье, останавливая, сомкнулась рука Джейми.

Не глядя на Бри, Роджер положил ладонь на плечико Джема и решительно развернул его к двери.

– Ладно, приятель. На выход, – он указал на дверь. – Вперед, к хлеву, и жди меня.

Джемми громко сглотнул. Лицо малыша болезненно посерело, когда миссис Баг принесла первый пернатый трупик, а последующие события нисколько не улучшили его цвет.

Я думала, что его стошнит, но обошлось. Плакать он перестал и заново начинать не собирался, но, казалось, весь съёжился, сгорбив плечики.

– Иди, – сказал Роджер, и тот ушел.

Когда Джемми с опущенной головой поплелся на улицу, он выглядел, как идущий на казнь заключенный, и я не знала, смеяться мне или плакать. Поймав взгляд Брианны, я увидела, что та борется с похожими чувствами: она выглядела расстроенной, но уголок рта подрагивал, поэтому ей пришлось поспешно отвернуться.

Роджер очень тяжело вздохнул и, расправив плечи, пошел следом.

– Христос, – пробормотал он.