Unknown

– Не так уж и давно, как кажется, – мистер Ормистон тяжело поднялся и, чтобы не наступать на перевязанную ногу, оперся одной рукой на составленные друг на друга бочки с сельдью. – Не так давно, чтобы военный флот забыл тебя, ты, поганый дезертир!

Неожиданно мистер Смит ринулся вверх по лестнице, проталкиваясь мимо двух моряков, которые пытались спуститься, зажав между собой, словно отбивную, третьего. Бормоча проклятия, они с грохотом бросили его на палубу прямо передо мной и, тяжело дыша, отошли в сторону. Это был капитан Стеббингс.

– Он не мертв, – любезно сообщил мне один из моряков.

– О, хорошо, – проговорила я. Тон моего голоса, должно быть, оставлял желать лучшего, ибо капитан открыл один глаз и уставился на меня.

– Вы оставляете меня... на растерзание... этой стерве? – прохрипел он между вымученными вздохами. – Я пре-предпочитаю у-умереть до-достойно-о-о... – клокотавшее возмущение превратилось в бульканье, которое заставило меня распахнуть его пропитанные кровью и запятнанные копотью сюртук и рубашку. Так и есть, в правой стороне груди зияла аккуратная круглая дырка, и отвратительное хлюпанье исходило именно из этого проникающего ранения.

Я произнесла очень плохое слово, и двое мужчин, которые принесли его ко мне, зашаркали и заворчали. Повторив ругательство, и на сей раз громче, я схватила руку Стеббингса и прихлопнула ею эту дырку.

– Держите ее здесь, если хотите иметь шанс на достойную смерть! – сказала я ему и, стараясь отодвинуться, крикнула одному из мужчин, – Ты! Принеси мне немного масла из камбуза. Живо! А ты, – мой окрик привлек другого, который дернулся и виновато замер. – Парусины и дёгтя. Как можно быстрее!

– Не разговаривайте, – посоветовала я Стеббингсу, который, казалось, был склонен сделать замечание. – У вас коллапс легкого, и либо я помогу его расправить, либо вы умрете, как собака, прямо здесь.

– Кх-г, – произнес он, и я приняла это за согласие. Его рука была довольно мясистой и в настоящий момент неплохо справлялась с работой по герметизации отверстия. Беда в том, что он, безусловно, имел не только дыру в груди, но также и в легком. Мне придется обеспечить герметизацию наружного отверстия, чтобы воздух не мог попасть в грудную полость и удерживать легкое сжатым. Но еще нужно будет убедиться, что там имеется проход для воздуха из плевральной полости вокруг легких, чтобы выпускать его. Но как бы то ни было, каждый раз, когда он выдыхал, воздух из поврежденного легкого попадал прямо в эту полость, усугубляя проблему.

Он также мог захлебнуться собственной кровью, но вряд ли я что-то с этим смогу сделать, поэтому не стану волноваться.

– С другой стороны, – сказала я ему, – это была пуля, а не шрапнель или осколок. Плюс раскаленного железа в том, что оно стерилизует рану. Поднимите руку на секунду, пожалуйста. Выдыхайте, – схватив его за руку, я на два счета сама подняла ее, пока он выдыхал, затем хлопнула ее обратно на рану. Раздался хлюпающий звук – из-за крови. Для такого отверстия было довольно много крови, но он не кашлял и не харкал кровью... Где... О!

– Это ваша кровь или чья-то еще? – указывая пальцем, резко спросила я.

Его глаза были полуприкрыты, но в ответ он повернул голову и ощерил на меня свои испорченные зубы с волчьим оскалом.

– Вашего... мужа, – хрипло прошептал он.

– Мерзавец, – огрызнулась я, снова поднимая ему руку. – Выдыхайте, – мужчины смотрели, как я управляюсь со Стеббингсом – это были другие пострадавшие с «Чирка», пришедшие сами или те, которых принесли, но большинство из них выглядели ходячими. Дееспособным я отдала беглые распоряжения о том, чтобы они крепко прижали свои раны или о том, как лучше разместить сломанные конечности во избежание дальнейших повреждений.

Казалось, прошла вечность, прежде чем принесли масло и ткань, и было достаточно времени на размышления о местонахождении Джейми и Йена, но наконец-то предметы первой помощи прибыли. Отрезав с помощью ножа кусок парусины, я оторвала длинную полоску ситца для использования в качестве бинта. Затем оттолкнула руку Стеббингса, стерла кровь своей нижней юбкой, плеснула лампового масла ему на грудь и на лоскут парусины, после чего плотно прижала ткань, сформировав примитивную прокладку. Потом вернула на место его руку, разместив ее поверх таким образом, что один конец лоскута оставался свободным, пока я обматывала импровизированный бинт вокруг его туловища.

– Ну, ладно, – сказала я. – Мне нужно приложить лоскут с дёгтем для лучшей герметизации, но чтобы его разогреть, потребуется немного времени. Вы можете пойти и сделать это сейчас, – сообщила я матросу, который принес масло и опять пытался по-тихому смотаться. Я стремительно окинула взором раненых, которые сидели на корточках или лежали на полу. – Так. Кто умирает?

Как ни странно, только два человека с «Чирка» были мертвы: один с ужасными ранениями головы от разлетевшихся осколков и картечи, другой истек кровью, потеряв половину левой ноги – вероятно из-за пушечного ядра.