– Не всю, – медленно ответила она. – Только восточный берег обслуживающей бухты. Но не думаю... Я имею в виду, смотри, – она поставила палец на чертеж. – Я наткнулась на
– Отсюда можно начать. Хотя, полагаю, у инженеров имеется более четкий термин, чем «догадка»?
– Рабочая гипотеза, – сказала Брианна с усмешкой. – В любом случае, раз все это расположено на одной линии, а не разбросано в каких-то случайных местах, то я бы ощутила это и на самой дамбе, если бы оно там имелось. Но я могу вернуться и проверить.
Даже она сама слышала, с какой неохотой говорила; а уж Роджер-то и подавно уловил и, подбадривая, легко провел рукой по ее спине.
– Нет. Это сделаю я.
– Что?
– Я сделаю это, – повторил он мягко. – Поглядим, смогу ли я ощутить?
– Нет! – Брианна резко выпрямилась. – Ты не можешь. Ты не... Я имею в виду, а что, если что-нибудь... произойдет? Ты не можешь так рисковать!
Роджер задумчиво на нее поглядел и кивнул.
– Да, полагаю, риск есть. Но небольшой. Знаешь, в юности я весь Хайланд изъездил. И время от времени ощущал, как нечто странное проходит сквозь меня. Так же, как и большинство живущих здесь людей, - добавил он, улыбнувшись. – Странность является частью этих мест, да?
– Да, – сказала Бри, вздрогнув при мысли о водяных лошадях, банши и Нукелави. – Но ты знаешь, о какой именно странности я говорю... И чертовски хорошо понимаешь, что это может тебя убить, Роджер!
– Тебя же не убило, – возразил он. – Не убило нас и на Окракоке.
Роджер говорил легко, но Бри видела, как потемнело его лицо, когда он вспомнил о том путешествии. Да, они не умерли, но смерть подошла близко.
– Нет. Но... – Брианна взглянула на него, и на одно глубокое и мучительное мгновение ощутила себя в постели – рядом с его длинным теплым телом, – услышала звук его глубокого хриплого голоса… А потом – ледяную тишину его отсутствия. – Нет, – повторила Бри и своим тоном дала понять, что приготовилась быть настолько упрямой, насколько будет необходимо. Роджер услышал это и мягко фыркнул.
– Хорошо, – согласился он. – Давай я тогда просто его отмечу.
Сопоставляя чертеж с картой, Роджер выбрал на ней место, которое примерно могло соответствовать середине тоннеля, и вопросительно поднял одну темную бровь. Брианна кивнула, и он нарисовал карандашом небольшую звездочку.
На карте уже имелась большая четкая звезда, нарисованная черными чернилами – там, где находился круг камней Крейг-на-Дун, а также карандашные звездочки поменьше – возле других каменных кругов. Однажды они съездят к тем кругам. Но не сейчас. Пока – нет.
– Ты когда-нибудь бывала на острове Льюис? (Северная часть острова Льюис-энд-Гаррис в архипелаге Внешние Гебридские острова в Шотландии – прим. пер.) – спросил Роджер обыденным тоном, но явно не из праздного любопытства.
– Нет, а что? – насторожилась Бри.
– Внешние Гебриды – это часть Гэлтахта, – пояснил он. – Как на Льюисе, так и на Гаррисе до сих пор построчно поют псалмы на гэльском. Не знаю, как на Уисте и Барра – на этих островах по большей части католики – но, возможно, и там тоже. Думаю, мне бы хотелось съездить туда и посмотреть, каково это в наши дни.
Возле западного побережья Шотландии Брианна нашла на карте похожий на поджелудочную железу остров Льюис – довольно большой, чтобы на нем поместился условный знак, обозначающий Калланиш Стоунз. (Круг камней, крупнейшее из известных на сегодняшний день памятников мегалитической культуры на Британских островах, древнее культовое место в Шотландии – прим. пер.).
Бри медленно выдохнула.
– Отлично, – сказала она. – Я поеду с тобой.
– У тебя же работа, не так ли?
– Возьму отпуск.
Они молча глядели друг на друга, и Брианна первой отвела взгляд, посмотрев на часы на полке.
– Джем скоро вернется, – сказала она. И прозаичность жизни снова взяла свое. – Начну-ка я готовить что-нибудь на ужин. Энни принесла отличного лосося, которого поймал ее муж. Как лучше – замариновать и запечь или поджарить на гриле?
Поднимаясь, Роджер покачал головой и принялся складывать карту.
– Я сегодня не ужинаю дома. Вечером – заседание ложи.
БОЛЬШАЯ ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ МАСОНСКАЯ ложа графства Инвернесс включала в себя несколько местных лож, и две из них находились в самом Инвернессе. Когда Роджеру исполнилось чуть за двадцать, он вступил в ложу номер шесть – в «Старую ложу Инвернесса» – но не показывался на заседаниях лет пятнадцать, и потому сейчас заходил туда со смешанным чувством предвосхищения и настороженности.