Unknown

– Какое число через двадцать три дня после восемнадцатого июня? – Брианна и сама могла бы сосчитать: она умела делать это в уме, но нервозность лишила ее возможности вычислять.

– «Тридцать дней в сентябре», – быстро пропел себе под нос Роджер, поднимая глаза к потолку. – «В апреле, июне…» (В англоязычных странах и по всей Европе традиционное стихотворение-запоминалка, позволяющее выучить количество дней в каждом месяце Юлианского и Григорианского календарей – прим. ред.). – Правильно, в июне тридцать дней, поэтому двенадцать дней от восемнадцатого до тридцатого, и еще десять – получается десятое июля.

– О, всемилостивый Боже...

Бри читала ее три раза, и с тех пор ничего не изменилось; тем не менее, она снова открыла книгу на странице с портретом Джона Бергойна. Красивый мужчина...

– И черта с два он тоже не знает об этом! – произнесла она вслух, заставив Роджера в ужасе взглянуть на нее.

Нарисованный сэром Джошуа Рейнольдсом на драматическом фоне штормовых облаков, Бергойн был запечатлен в форме, а рука его покоилась на рукояти меча. И вот оно, черным по белому на следующей странице:

«6 июля генерал Бергойн атаковал форт Тикондерога силами около 8000 солдат, а также при участии нескольких немецких полков под командованием барона фон Ридезеля и многочисленных индейцев».

УИЛЬЯМ НАШЕЛ генерала Бергойна и его армию намного легче, чем Хантеры обнаружили местонахождение генерала Вашингтона. С другой стороны, генерал Бергойн и не прятался.

По армейским меркам это был роскошный лагерь. Аккуратно расставленные ряды белых холщовых палаток покрывали три поля и убегали в лес. По пути к командующему для доклада, у шатра генерала Уильям заметил опустошенные винные бутылки, сваленные в кучу высотой аккурат ему до колена. Поскольку он не слышал, чтобы генерал слыл известным пропойцей, Вилли решил, что эта щедрость является результатом гостеприимства и любви к компании. «Хорошая черта в командире», – подумал он.

Зевающий слуга собирал сплющенные остатки свинца, бросая металл в банку, по-видимому, для последующей переплавки в пули. Он взглянул на Уильяма сонно и вопросительно.

– Я прибыл с докладом к генералу Бергойну, – сказал Уильям, выпрямившись. Слуга медленно оглядел Вилли от пяток до макушки, с легким любопытством задержавшись на его лице, отчего Уильям засомневаться в тщательности утреннего бритья.

– Ужин с бригадиром и полковником Сент-Леджером прошлой ночью, – наконец выговорил слуга и слегка рыгнул. – Возвращайтесь днем. Кстати, – он медленно встал, морщась, как будто движение вызвало головную боль, и указал в сторону, – палатка столовой там.

ГЛАВА 44

ДРУЗЬЯ

Форт Тикондерога

22 июня 1777

К СВОЕМУ ОГРОМНОМУ удивлению, я нашла капитана Стеббингса сидящим. Бледный и вспотевший, он раскачивался, будто маятник, но сидел прямо. Мистер Дик беспокойно кружил вокруг и заботливо кудахтал над ним, словно курица над единственным цыпленком.

– Гляжу, вам лучше, капитан, – улыбнулась я ему. – Еще денек-другой – и будете на ногах, да?

– Буду... на ногах, – просипел он. – Думаю, я, скорее, умру.

– Что?

– Сам уже ходить! – уверил меня мистер Дик, разрываемый гордостью и тревогой. – Опираться на мой рука, но сам ходить, точно!

Встав на колени, я послушала легкие и сердце с помощью деревянного стетоскопа, который сделал для меня Джейми. Сердце стучало со скоростью восьмицилиндрового гоночного автомобиля, а в легких слышалось бульканье и свист – но никаких тревожных симптомов.

– Поздравляю, капитан Стеббингс! – сказала я, опуская стетоскоп и улыбаясь. Он по-прежнему выглядел ужасно, но его дыхание постепенно успокаивалось. – Сегодня, скорее всего, вы не умрете. Чем же вызван такой амбициозный порыв?

– Мой... боцман, – сумел произнести капитан перед тем, как начался приступ кашля.

– Джо Ормистон, – пояснил мистер Дик, кивая мне. – Его нога вонять. Капитан ходить его смотреть.

– Мистер Ормистон. Его нога воняет?

Зазвенели все тревожные колокола: если уж в этом жутком окружении рана пахнет настолько заметно, что привлекает внимание – это очень плохой знак… Я поднялась на ноги, но меня задержал Стеббингс, который крепко схватился за подол моей юбки.

– Вы... – с трудом дыша, произнес он. – Позаботьтесь о нем.

Его запятнанные табаком зубы обнажились в улыбке.

– Это приказ, – просипел капитан, – мэ-эм.

– Ага, ага, кэпт`н, – ехидно ответила я и отправилась к зданию больницы, где находились большинство больных и раненых.

– Миссис Фрейзер! Что случилось?! – с жарким любопытством окликнула меня выходившая из штаба миссис Рейвен, когда я шла мимо. Это была высокая и худая женщина с темными волосами, которые (как и прямо сейчас) бесконечно выбивались из-под ее чепца.

– Еще не знаю, – коротко ответила я, не останавливаясь. – Но это может быть серьезно.

– О! – произнесла она, едва сдержавшись, чтобы не добавить: «Отличненько!»

Обхватив рукой свою корзинку, она пристроилась рядом со мной, твердо вознамерившись Творить Добро.