Unknown

– Тебе не нужно было ехать в Тикондерогу! Ты не был обязан! «Я стану писателем и печатником!» – говорил ты. «Я не буду сражаться, если только не придется», – говорил ты. Что ж, ты не был должен, но ты все равно это сделал! Ты, тщеславный, самодовольный, упрямый шотландский выпендрёжник!

– Выпендрёжник? – перепросил Джейми.

– Ты знаешь, о чем я, потому что именно это ты и делал! Тебя могли убить!

– Да, - сокрушенно согласился Джейми. – Я и думал, что убит, когда на меня наехал тот драгун. Но я закричал и испугал его лошадь, – добавил он, повеселев. – Она попятилась и ударила меня в лицо коленом.

– Не уходи от темы! – взорвалась я.

– А разве мы говорим не о том, что я не убит? – спросил Джейми, пытаясь поднять одну бровь, но у него не получилось, и он снова поморщился.

– Нет! Мы говорим о твоей дурости, твоем чертовом эгоистичном упрямстве!

– Ах, об этом.

– Да, об этом! Ты... ты... болван! Как смеешь ты так поступать со мной? Ты думаешь, что нет в моей жизни лучшего развлечения, чем болтаться вокруг в поисках тебя и пришивать твои кусочки обратно? – к этому моменту я уже просто орала на него.

К моей возросшей ярости, Джейми улыбнулся – а с полузакрытым глазом он выглядел особенно нахально.

– Из тебя получилась бы отличная рыбачья женка, Сассенах, – заметил он. – Язычок у тебя то, что надо!

– Лучше помолчи, ты чертов долбанный...

– Они тебя услышат, – мягко произнес Джейми, махнув рукой в сторону группы солдат-континенталов, которые приближались к нам, спускаясь по холму.

– Мне все равно, кто меня услышит! Если бы ты уже не был ранен, я бы... я бы...

– Осторожней, Сассенах, – сказал Джейми, все еще улыбаясь. – Ты же не хочешь отрезать от меня еще больше кусочков: кроме тебя пришивать их обратно некому, да?

– Лучше не искушай меня, черт побери, – процедила я сквозь зубы и взглянула на меч, который уронила.

Джейми увидел это и потянулся за ним, но не достал. С громким фырканьем я перегнулась через него и, схватившись за рукоятку, вложила меч ему в руку. Услышав оклик спускавшихся с холма людей, я повернулась, чтобы помахать им рукой.

– Любой, кто тебя сейчас слышал, решит, что ты не слишком-то меня любишь, Сассенах, – произнес за спиной Джейми.

Я повернулась, чтобы на него посмотреть. Наглая усмешка исчезла, но он все еще улыбался.

– Язык у тебя, как у ядовитой мегеры, – продолжил он, – но ты – храбрый маленький меченосец, Сассенах.

Я открыла рот, но все слова, которых было в изобилии минуту назад, улетучились, будто утренняя дымка.

Джейми положил здоровую руку на мое плечо.

– А пока, a nighean donn (темноволосая девочка (гэльск.) – прим. пер.)... благодарю тебя за мою жизнь.

Я закрыла рот. Шурша травой, мужчины почти дошли до нас, их возгласы и болтовня заглушали стихающие стоны раненых.

– Пожалуйста, – ответила я.

– ГАМБУРГЕР, – ПРОБУРЧАЛА Я себе под нос, но все же недостаточно тихо, потому что Джейми вопросительно изогнул бровь.

– Рубленое мясо, – пояснила я, и бровь опустилась.

– Ну, да, так и есть. Остановил удар меча рукой. Жаль, что у меня не было тарджета: я бы с легкостью отразил удар.

– Да уж.

Я сглотнула. Что и говорить, это далеко не самая ужасная рана из тех, что я видела, но мне все равно немного поплохело. Кончик безымянного пальца был полностью отсечен под углом. Немного ниже края ногтя. Ударом срезало полоску плоти с внутренней поверхности пальца и рассекло кисть между средним и безымянным.

– Должно быть, ты поймал меч прямо возле рукояти, – сказала я, пытаясь успокоиться. – А иначе он отрезал бы половину твоей ладони.

– М-м-фм.

Джейми не двигал рукой, пока я тыкала и щупала ее, но не мог сдерживать коротких стонов от боли, и над его верхней губой блестел пот.

– Прости, – пробормотала я машинально.

– Нормально, – так же машинально ответил Джейми, закрыв глаза.

Потом снова открыл.

– Отрежь его, - вдруг сказал он.

– Что? – отпрянув, я ошарашено посмотрела на него.

Джейми кивнул на свою руку.

– Палец. Удали его, Сассенах.

– Я не могу этого сделать!

Но даже произнося это, я уже знала, что он прав. Помимо травмы самого пальца, было сильно повреждено сухожилие: шансы на то, что Джейми когда-либо сможет шевелить пальцем – не говоря уже о том, чтобы шевелить безболезненно – ничтожно малы.

– Последние двадцать лет он приносил мне одни неудобства, – сказал Джейми, без всяких эмоций глядя на искалеченный обрубок, – и вряд ли теперь будет лучше. Я ломал чертов палец полдюжины раз, ведь он вечно торчит. Если ты его отрежешь, он, по крайней мере, больше не будет меня беспокоить.

Я хотела возразить, но не успела: вверх по склону, направляясь к моему фургону, начали прибывать раненые. Шли ополченцы, а не регулярные войска: если где-то рядом и располагался полк, у них там и хирург наверняка имелся, но ко мне было ближе.

– Один раз чертов герой – всегда чертов герой, – пробурчала я себе под нос и, приложив комок корпии к окровавленной ладони, быстро примотала его льняной повязкой. – Да, мне придется его ампутировать, но позже. Держи ровно.

– Ой, – тихонько произнес он. – Я же сказал, что я не герой.