Unknown

Слышались крики о помощи, и то оттуда, то отсюда – стоны или вопли, бестелесно звеневшие из тумана. Они тревожно напомнили мне сказки Хайленда о духах – проклятых привидениях из горных долин. И, подобно героям таких историй, я не останавливалась, чтобы ответить на их зов, а спешила дальше, спотыкаясь о небольшие кочки и поскальзываясь на влажной траве.

Я видела фотографии с полей великих сражений – от Гражданской войны в Америке до песчаных пляжей Нормандии. Но это место выглядело не так – ни взорванной земли, ни груд оторванных конечностей. Тут было ровно и спокойно, если не считать доносящихся отовсюду криков раненных и голосов тех, кто, как и я, звал пропавшего друга или мужа.

Обрушенные артиллерией, лежали разломанные деревья; в сумраке можно было подумать, что сами тела превратились в бревна: в траве виднелись длинные темные фигуры. Вот только некоторые из них все еще двигались. То тут, то там что-то слабо шевелилось – жертва колдовства войны боролась с чарами смерти.

Остановившись, я крикнула в туман его имя. В ответ откликнулись, но не его голосом. Впереди, раскинув руки, лежал молодой человек с выражением совершенного удивления на лице. Кровавая лужа вокруг верхней половины тела казалась похожей на ореол. А нижняя часть лежала в шести футах от верхней. Я прошла между ними, придерживая юбки и зажав нос против густого металлического запаха крови.

Свет уже почти угасал, но, как только я перешла через верхушку следующего холма, то сразу же увидела Джейми. Откинув одну руку в сторону и подвернув под себя другую, он лицом вниз лежал в углублении. Плечи темно-синего сюртука почти почернели от влаги, ноги были широко раскинуты, а каблуки сапог криво торчали вверх.

Дыхание перехватило, и я побежала к нему вниз по холму, не обращая внимания на травяные кочки, грязь и кусты ежевики. Но когда приблизилась, то увидела, как стремительная фигурка вынырнула из-под ближайшего куста и бросилась к Джейми. Человечек упал на колени рядом с ним и, не колеблясь, схватил за волосы, дернув голову в сторону. Что-то сверкнуло в руке – яркое даже в таком тусклом свете.

– Стой! – крикнула я. – Брось сейчас же, ты, мерзавец!

Вздрогнув, фигурка подняла голову, в то время как я пролетела последние несколько ярдов. Прищуренные красные глазки злобно взглянули на меня с круглого лица, вымазанного копотью и грязью.

– Убирайся! – огрызнулась она. – Я первая его нашла!

В ее руке был нож, и женщина сделала несколько колющих выпадов в моем направлении, чтобы напугать меня.

Но я была слишком разъяренной, – и слишком боялась за Джейми – чтобы испугаться.

– Прочь от него! Только тронь, и я тебя убью!

Мои кулаки сжались, и, должно быть, я выглядела довольно угрожающе, потому что женщина отпрянула, отпуская волосы Джейми.

– Он мой, – особа воинственно задрала подбородок. – Иди и найди себе другого.

Рядом, выскользнув из тумана, материализовалась другая фигурка. Это был мальчик, которого я видел раньше – такой же грязный и неряшливый, как сама женщина. Ножа у него не было, но он сжимал грубо вырезанную из походной фляги полоску металла, край которой потемнел от ржавчины или крови.

Мальчишка свирепо посмотрел на меня.

– Мама сказала, он наш. Так что вали отсюдова! Брысь!

И не дожидаясь моей реакции, он, перекинув ногу через спину Джейми, сел верхом и принялся ощупывать боковые карманы его сюртука.

– Он покудова жив, мам, – сообщил сорванец. – Я чувствую, как стукает сердце. Лучше быстро резануть ему глотку: вряд ли он сильно ранен.

Схватив пацана за шиворот, я сдернула его с тела Джейми, отчего мальчишка выронил свое оружие, взвизгнул и начал отбиваться руками и локтями, но я пнула его коленом в зад – да так, что позвоночник выгнулся, а затем локтем сжала его шею, удерживая тощее запястье в другой руке.

– Отпусти его! – глаза женщины сощурились, как у ласки, и злобно сверкнул ее клык.

Я не смела отвести от нее взгляда, даже чтобы взглянуть на Джейми. Но видела его боковым зрением: голова была повернута, а обнаженная и такая уязвимая шея сияла белизной.

– Встань и отойди назад, – сказала я, – или я задушу его насмерть. Клянусь, задушу!

С ножом в руке женщина присела над телом Джейми, одновременно изучая меня и пытаясь решить, серьезно ли я собираюсь это сделать. Я не шутила.

Мальчишка изо всех сил отбивался и крутился в моей хватке, колотя ногами по голеням. Он был маленьким для своего возраста и худым как палка, но, тем не менее, сильным: это походило на борьбу с угрем. Я придушила его покрепче; он булькнул и перестал сопротивляться. От его жутко грязных волос мне в ноздри ударила вонь прогорклого жира.

Женщина медленно встала. Она была намного ниже меня и тощая – из оборванных рукавов торчали костлявые запястья. Из-за грязи и голодной одутловатости трудно было угадать ее возраст – ей могло быть сколько угодно: от двадцати до пятидесяти.

– Вон там, на земле, лежит мой мертвый муж, – дернула она головой, указывая в туман позади себя. – У него не было ничегошеньки, кроме мушкета, – да и тот сержант заберет.