Unknown

Голос оказался ближе, почти позади него, и Йен бросился бежать, направляясь под покров деревьев. Его заметили пара солдат: один начал было вставать, но остановился, не зная, что делать, и Йен, проскочив мимо него, нырнул в заросли.

– Ладно, оторвался, – пробормотал он и присел на корточки под кустом. Высокий лейтенант расспрашивал человека, мимо которого прошмыгнул Йен. Они оба смотрели в сторону леса, солдат покачал головой и беспомощно пожал плечами.

Христос, маленький кретин направляется к нему! Йен повернулся и тихо зашагал сквозь деревья, пробираясь глубже в лес. Он слышал, как позади с треском и шумом двигался англичанин, будто медведь, по весне выбирающийся из своей берлоги.

– Мюррей! – кричал парень. – Мюррей!.. Это ты? Погоди!

– Брат Волка, ты ли это?

Йен произнес про себя кое-что весьма кощунственное по-гэльски и повернулся посмотреть, кто же обратился к нему по-могавски.

– Это ты! А где твой демон-волк? Неужели его, наконец, кто-то слопал? – Росомаха, старый друг Йена, улыбался во весь рот, поправляя штаны после того, как облегчился.

– Надеюсь, кто-нибудь слопает тебя, – ответил Йен своему другу очень тихим голосом. – Мне нужно убраться отсюда – за мной англичанин.

Лицо Росомахи тут же изменилось, хотя радостная улыбка с него не исчезла. Просто она стала еще шире, и Росомаха кивнул головой, указывая на просвет в деревьях, где была тропа. Затем его лицо внезапно раскисло, и он, раскачиваясь из стороны в сторону, зашатался в том направлении, откуда пришел Йен.

Йен едва успел скрыться из вида, когда тот самый англичанин по имени Уильям выбежал на поляну и сразу же наткнулся на Росомаху, который, схватив его за лацканы мундира, воодушевленно заглянул в глаза и произнес:

– Виски?

– У меня нет виски, – произнес Уильям резко, но не грубо и попытался отодрать от себя Росомаху.

Это оказалось делом нелегким: Росомаха был гораздо более прытким, чем предполагала его приземистость, и в тот момент, когда его руку отрывали с одного места, та, словно липучка, цеплялась за другое. Чтобы добавить эффекта к спектаклю, Росомаха принялся рассказывать лейтенанту – по-могавски – историю о знаменитой охоте, которая и дала ему имя, периодически прерываясь, чтобы выкрикнуть: «ВИ-И-ИСКИ-И-И!». И продолжал цепляться за британца.

Йен не стал тратить время на то, чтобы восхититься довольно значительными способностями англичанина к языкам, а как можно быстрее помчался, поворачивая на запад. Вернуться через лагерь не получится. Можно было бы поискать пристанища в каком-нибудь индейском лагере, но Уильям может найти его там, как только отделается от Росомахи.

– Какого черта ему от меня нужно? – пробормотал Йен, больше не стремясь соблюдать тишину, но, отклоняя ветку, все же старался не шуметь. Из-за Дэнни Хантера и дезертирских игр Уильям-лейтенант точно знал, что Йен – континентал. И все же он не поднял общую тревогу, когда его увидел – а лишь удивленно окликнул – так, как будто просто хотел поговорить.

Ладно, это могла быть и уловка. Малыш Уильям, может, и молод, но совсем не глуп. Да и не мог бы быть, учитывая, кто его оте... И парень гнался за ним.

Йен слышал, как позади затихают голоса – он думал, что Уильям, возможно, теперь узнал Росомаху, несмотря на то, что был полумертвым от лихорадки, когда они познакомились. Если так, ему известно, что Росомаха – друг Йена, и он немедленно разгадает хитрость. Но это не имело значения: сейчас Йен уже далеко углубился в лес. Уильям никогда не поймает его.

Йен учуял запах дыма и свежего мяса и повернулся, направляясь вниз по холму к берегу небольшого ручья. Он сразу же понял – там становище могавков.

Однако остановился. Сам аромат, одно знание о стоянке влекли его, будто мотылька, но он не должен приближаться. Не сейчас. Если Уильям узнал Росомаху, первое место, где он будет искать Йена, – это лагерь могавков. А если и Эмили окажется там...

– Снова ты? – произнес недовольный могавский голос. – Ты ничему не учишься, да?

На самом деле он извлек урок. И знал достаточно, чтобы ударить первым. Повернувшись на пятке, Йен со всей силы замахнулся рукой откуда-то из-под колена. «Целься так, чтобы вмазать мерзавцу по лицу», – наставлял дядя Джейми, когда Йен только начинал самостоятельно осваивать Эдинбург. Как обычно, совет был хороший.

Костяшки пальцев хрустнули с такой болью, что руку, шею и челюсть прострелило синей молнией, зато Солнечный Лось, пролетев назад пару шагов, врезался в дерево.

Йен стоял, тяжело дыша и осторожно касаясь костяшек своих пальцев, слишком поздно припомнив первую часть совета дяди Джейми: «Целься в мягкие части, если можешь». Ерунда. Это того стоило… Солнечный Лось тихо постанывал, его веки трепетали. Йен раздумывал, не лучше ли сказать что-нибудь пренебрежительное и величественно удалиться, или просто вдобавок врезать парню по яйцам, пока тот еще не поднялся, когда из-за деревьев появился Уильям-англичанин.