Unknown

Но Князь рассудил по-иному, да и большинство народа было на стороне Дмитрия и его друзей. В довершение суда Иван, по просьбе Воротынского, объявил всей Москве, что не видит причин нарекать Анфимьевне за блудодейство или измену.

Сие признание Владыки было призвано оградить в дальнейшем Наталью от нападок и преследований горожан. Воротынский исполнил данное Дмитрию обещание снять осуждение с купчихи, ставшей жертвой чужеземных козней.

Покушение на Московского Государя не прошло для него даром. Во время суда помост, на котором восседал Иван, окружала густая цепь ратников, не допускавших толпу к Владыке, а на всех высоких строениях, откуда просматривалась площадь, бдела городская стража.

Но все же Властелину Московии было неуютно, и, едва завершился суд, он поспешил удалиться в свои белокаменные палаты. Тревога Ивана не укрылась от внимания его супруги.

- Я знаю, каково тебе, Княже, - с сочувствием произнесла она, - не каждый день враги покушаются на твою жизнь. При дворе моего отца убийство претендентов на трон было частым явлением, но я так и не смогла привыкнуть к сему...

- Знать бы, кто из недругов послал убийцу! – тряхнул головой Иван. - Я бы достойно отблагодарил его за науку! В сей раз мне грозила смерть от пули, чего следует ждать в грядущем? Тати могут подкупить моего постельничьего, чтобы тот удавил меня во сне, подослать куховара, коий подсыпал бы мне в яство цикуту!

- Не растравляй себе душу понапрасну, Княже! – положила ему руки на плечи Софья. - Гнев – плохой советчик. И если ты подчинишься ему, врагам будет легче управлять тобой...

Давай рассуждать трезво. Что нам известно о твоем несостоявшемся убийце?

- То, что он вольно владеет русской речью и ведает наши обычаи... – неохотно изрек Иван. - Возможно, он – отпрыск одного из мятежных Князей, изгнанных мной из пределов Московии за измену русскому делу...

- Возможно, - согласилась с ним Софья, - но у меня нынче другое на уме. Помнишь, что сказывал давеча о сем тате приятель Бутурлина?

- Степняк с дивно обритой головой? – уточнил Великий Князь.

- Он самый, - кивнула его жена. - Если мне не изменяет память, он рек, что лазутчик подбивал казачье войско идти в поход на Унию.

Иначе говоря, рассчитывал ослабить Польшу чужими руками. Но кому было выгодно ее ослабление? Лишь той державе, что грозит Польской Короне войной...

- Швеции? – поднял на супругу любопытный взор Иван.

- Я не уверена в том... - покачала головой Великая Княгиня. - Но согласись, Княже, шведам был на руку сей поход!

- Без сомнения! – прижал к губам ее ладонь благодарный Властелин. - Знаешь, Софьюшка, с твоим разумом тебе, а не мне следовало родиться Московским Государем!

- Мне для счастья достаточно быть подле Московского Государя! – скромно улыбнулась Софья. - И, когда сие нужно, помогать ему советом!..

- Светлейший Князь, к тебе боярин Воротынский! – возвестил своему Владыке придворный глашатай. - Молвит, что у него для тебя есть новость!

- Вот как? – приподнял бровь Иван. - За последние сутки новости сыпятся на меня, как из рога изобилия. Поглядим, что за весть принес боярин Михайло!

Воротынский явился к Владыке не с пустыми руками. Вслед за ним в княжью светлицу вошли двое гридней, один из коих держал в руках кожаную мошну, другой – длинный предмет, завернутый в рогожу.

- Что это, боярин? – спросил у Воротынского Иван.

- Ты должен сие узреть, Государь! – взволнованно произнес, поклонившись ему в пояс, распорядитель двора, - Бог свидетель, подобного творения я еще не встречал!

Гридни развернули рогожу, и глазам Князя предстала пищаль диковинного вида. Ее булатный ствол был помещен в деревянную трубку, придававшую ему сходство с посохом, а приделанное с помощью винтов ложе неопытный глаз мог принять за столярный рубанок.

Но больше всего Ивана удивил медный рычажок с вставленным в него обрывком запального фитиля. Не нужно было долго разглядывать его, чтобы понять: сей механизм позволял стрелку воспламенять пороховой заряд, не отвлекаясь от цели.

В прилагавшейся к пищали мошне хранилась дюжина свинцовых пуль и пара ключей, коими лазутчик свинчивал воедино разрозненные части сего хитроумного оружия.

- Искусная работа! – не смог удержаться от похвалы Великий Князь. - Это из нее в меня целился тать?

- Из нее самой! – подтвердил его догадку Воротынский. - Я дал оглядеть сию ручницу нашим оружейникам. Пусть поучатся у чужеземных мастеров! Может, и они сотворят подобную пищаль!

- Что ж, ты верно поступил, Михайло! – одобрительно кивнул ему Князь. - Будет хоть какой-то прок Московской Державе от покушения на мою жизнь! Это и есть твоя новость?